Шрифт:
Закладка:
19. О славные тайны, которые предузрел Исайя. Ведь он сказал им: Ваши руки полны крови[800]. Что это за кровь, которую предузрел Исайя, если не кровь Христа, что взяли они на себя и на сынов своих, и кровь пророков, убитых ими. Эта кровь красна, как багряный цвет и как пурпур. Они запачкались ею и не смогут очиститься, если не омоются в воде крещения и не примут Тела и Крови Христовой.
Кровь прощается Кровью[801],Тело очищается Телом,Грехи же водой смываются,И молитва к величию Божию обращается.Смотри, возлюбленный мой: были отвергнуты жертвы и приношения, и вместо них была избрана молитва. Поэтому возлюби чистую молитву и будь усерден в молении. Прежде всех молитв твоих соверши молитву Господню. Будь прилежен во всем, о чем я написал тебе. И всякий раз, когда ты встанешь на молитву, поминай своего друга.
Закончена тахвита о молитве.Тахвита о войнах
Предисловие
Тахвита «О войнах» была написана Афраатом в 648 г. селевкидской эры (т. е. в 337 по Р. Х.), когда Шапур II, почувствовав возможность нападения на Персию Константина Великого, взявшего на себя обязанность покровительствовать всем христианам, решил первым нанести удар Риму. Первыми исследователями творчества Афраата эта тахвита рассматривалась как аллегорическое описание борьбы добра со злом[802], но уже вскоре она была переосмыслена как ответ Афраата на предстоящую войну между Шапуром II и Константином. Причиной такого неоднозначного понимания является полное отсутствие прямых указаний на какие-либо современные автору исторические события. Тахвита в большей своей части является толкованием видений из Книги пророка Даниила, на основе которых Афраатом выстраивается оригинальная историософская система[803], призванная показать предопределенную Богом неизбежность победы Рима над Персией и тем самым успокоить персидских христиан. Сам Афраат, будучи персидским подданным, стоит на стороне Константина, в то время как Шапур II для него есть ни кто иной, как нарушитель богоустановленных заповедей, запрещающих гордость, которая может привести к богоборчеству и отречению от Бога. Афраат убежден в неизбежном поражении Шапура II и в силу Божьего предопределения о последовательности земных царств и в силу преступления Шапуром II заповедей. Допуская возможность иного пути истории, чем тот, который он описал, Афраат уверен в неизбежном наказании того, кто не соблюдает заповеди и идет против Божьей воли.
По предположению Т. Барнса[804], Афраат написал почти всю тахвиту, считая, что император Константин жив (чем и обусловливалась его уверенность в победе Рима), тогда как тот умер еще прежде, чем Афраат начал ее писать. Узнав о смерти Константина, Шапур II перешел границу Римской империи и осадил город Нисибин. Когда же до Афраата дошли сведения о нападении Шапура II и о смерти императора, он сделал приписку к уже завершенной тахвите, в которой, вопреки выраженной им во всей тахвите уверенности в победе Рима, допустил возможность его поражения.
Тахвита представляет значительный интерес из-за целого ряда причин. Большое значение имеют представления Афраата о царской власти и об особом статусе Церкви и христиан. Сравнение толкования Афраата видений из Книги пророка Даниила с другими толкованиями этой же книги (как латинскими, так и греческими авторами) может показать то общее в понимании этой книги, что объединяло персидских христиан первой половины IV в. с остальным христианским миром, а также отличия, которые обусловлены особенностями их культурно-исторической среды. Так, например, подобно свят. Ипполиту Римскому Афраат рассматривает историю как последовательность четырех царств (царства вавилонян, мидян, греков и римлян), изображаемых в Книге Даниила четырьмя частями истукана и четырьмя зверями. Однако в представлениях свят. Ипполита и Афраата имеются и различия. Для свят. Ипполита Рим господствует «по действу сатанину», для Афраата же, сам Господь помогает Риму, даже в силу незначительного «подчинения» Рима Богу.
Также данная тахвита интересна тем, что дает возможность наблюдать следующую особенность раннесирийского христианства, которая была отмечена о. Р. Мерреем: «Тогда как большинство христианских традиций обычно образно понимали притчи Иисуса, с целью сделать Его проповедь о Царстве и господстве Божьем хотя бы частично приложимой к Церкви в этом мире, немалая часть отождествила Царство и Церковь, затемняя таким образом эсхатологический характер Евангелия, раннесирийские Отцы оставались слишком близко к их иудео-христианским корням, чтобы уйти далеко от основного, всецело эсхатологического смысла Царства»[805].
Другая важная особенность тахвиты заключается в понимании Афраатом тех выражений Книги пророка Даниила, которые в христианском вероучении считаются указанием на срок царствования Антихриста («время, времена и полувремя», а также весьма сложного выражения о 70-й седмине). Традиционно этот срок определяется как три с половиной года (при этом вычисление начинают с первого выражения, второе же рассматривается с заранее известным результатом, так что выражение о 70-й седмине понимается как говорящее о семилетнем сроке, вторую половину которого занимает царствование Антихриста[806]), Афраат же считает его равным десяти с половиной годам (он начинает вычисление со второго выражения и, поняв его как говорящее о семилетнем сроке и еще половине этого срока, приравнивает его значение первому выражению), что может быть связано с незнанием Афраатом текста Апокалипсиса (по причине отсутствия в IV в. перевода Апокалипсиса на сирийский язык), на основании которого в первую очередь определяется срок царствования Антихриста (Откр. 13,5: сорок два месяца — три с половиной
