сообщила ей, что Костенька (она его так назвала) дома и неважно себя чувствует, пусть она позвонит ему завтра. Ты знаешь, что ответила эта мразь? – Я промолчала, только вопросительно подняла вверх правую бровь. Надюшка продолжала: – Эта тварь спросила: «А вы, наверное, его жена?» – «Да, а что?» – «Тогда вы наверняка увидите его завтра, передайте ему, пожалуйста, что я уже засыпаю, думаю только о нем и очень его люблю». – Надюшка сглотнула комок. – Ты себе не представляешь, чего мне стоило сдержаться, но я была холодна как лед, я сказала ей: «Для того чтобы выполнить эту просьбу, мне нужно хотя бы знать, как вас зовут, он ведь может и не вспомнить». Эта гадина засмеялась – нагло, вызывающе и счастливо – таким смехом, каким может смеяться только полностью уверенная в себе и в своем будущем баба. «Он вспомнит, меня зовут Олеся», – и положила трубку… После этого были еще звонки и, наверное, сотня SMS, но мне больше не хотелось беседовать с Костиными любимыми женщинами, такое открытие цепляет за душу настолько, что мир мгновенно переворачивается с ног на голову. Весь остаток ночи я просидела, обхватив голову руками и разглядывая его пьяное лицо. Нетрудно догадаться, что главной темой моего анализа был один и тот же вопрос: «Как ты мог, как ты мог, как ты мог…» Ответа я не получила, отвечать было некому. Потом были слезы, разговоры, Костик клялся, что его с этой тупой овцой ничего не связывает, что он уже давно собирался с ней расстаться, только я должна дать ему срок, он не может ее бросить в один миг, сделает это постепенно, до конца лета у них все это закончится, – я, как дура, ждала. Не хотела позора, огласки, и вот настал конец лета. Итог их отношений ты знаешь… А мне, мне-то что делать…

Надя перевела дух.

– А вчера мне позвонила Люся… она жена водителя Костика, моя родственница, мы с ней дружим.

Это я устроила ее Сашку к Косте водителем. Люся благодарна мне по гроб жизни. – Я подумала, что мы слишком легко бросаемся словами, а Надя монотонно продолжала: – Люся сначала расспросила, как дела, где Костян, почему я не летаю с ним в командировки и так далее, а потом выпалила на одном дыхании: «Все, Надь, нет больше сил молчать. Не могу каждый раз, встречаясь с тобой, прятать глаза и делать вид, что ничего не знаю». Я, конечно, притворилась, что не понимаю, о чем она. «Да брось ты, как обычно, знают все, кроме нас. Короче, твой собирается подавать на развод, а мой для него все ездит за документами. Сказал, что прилетит из Иркутска – и в суд, потому что с детьми только через суд разводят. А полетит он со своей дохлой недоучкой Олесей, я видела билеты. Так что вот…»

Веришь, Ань, у меня даже истерики не было. Мне стало гадко так, ну я знаю, что такие дела у всех, но зачем эти обещания. Зачем эта возня за моей спиной, не мог сразу сказать, неужели он меня плохо знает… Я же вменяемый человек, у нас детей трое… Эх… – Надюшка опрокинула рюмку. – Ты знаешь, нехорошо так говорить, но я рада, что это произошло.

– Надя, перестань, бог с ними, их уже нет.

– Вот именно, их. Ты понимаешь, это все не просто так. Сейчас похороним со всеми почестями, как будто ничего и не было, и – никакого позора. Я – молодая богатая вдова, скорбящая без слез.

Уууй, Анька, как тяжко, как противно, выть хочу…

Я легонько погладила Надюшку по голове.

– Повой, Зай, хочешь, повой.

Надя начала всхлипывать. Я прижала ее голову к своей груди.

– Какие же они суки, – сквозь всхлипывания прорывалось Надькино горе, – какие суки. Убивают нас медленно и постепенно, превращают нас в свои бессловесные придатки, а потом… – Она завыла. Громко, мотая головой из стороны в сторону. Я не мешала ей. Я не могла и не хотела ставить себя на ее место, я просто ждала. Она закончила так же внезапно, как и начала. – Все! Хватит! Большего ему не будет. Давай, пусть им там будет хорошо. – Она тряхнула головой и выпила еще.

Я не переставала удивляться поворотам человеческих судеб. Еще несколько месяцев назад Надюшка, по натуре типичная домохозяйка, была преданной овцой Кости Германа, отъявленного сибарита и прожигателя жизни. За годы нашего знакомства единственным поступком, который не соответствовал Костиному стилю жизни, был его полет эконом-классом в Иркутск. Все остальное, по крайней мере известное мне, полностью характеризовало его как человека, который не мог отказывать себе даже в маленьких удовольствиях. Если в ресторане Костик сомневался в выборе между несколькими блюдами, то заказывал все – in the middle of the table – и в итоге съедал все сам. Он любил жизнь и комфорт и вообще был, что называется, везунчиком. И вдруг этот промах с выбором рейса. Впрочем, сибариты, наверное, редко бывают суеверными. Вряд ли отсутствие билетов бизнес-класса могло быть воспринято Костиком как дурная примета…

Сибарит

Всего побольше, получше; я бы взял частями, но мне нужно сразу; мне, мне, мне и еще раз мне… Знакомо?

В противоположность типу ХПЖ к этому виду человеческих самцов относятся в основном мальчики, которые мало хорошего (особенно в материальном отношении) видели в жизни. У них было не то чтобы бедное, но, скажем, недостаточно обеспеченное детство. Чувствуя в себе внутренний потенциал для лучшей жизни, они всем своим существом ненавидели коммуналки, плотное засилье тараканов на стенах в туалете, многочисленных родственников, уехавших за границу, разбогатевших дядь и теть… и мечтали, что придет время, когда просить взаймы будут не они, а у них. Это время пришло, потому-то вы и читаете сей манускрипт.

Бедным ребятам, словно пережившим блокаду во время войны, не дает забыть о себе чувство голода (своеобразная булимия) и желание всем запастись впрок.

Всем – это всем: деньгами, яхтами, машинами, женщинами и даже (не поверите)