Шрифт:
Закладка:
Она одаривала всех ласковой улыбкой, кивала, отвечала… Ей целовали руки и отходили в поклоне, пятясь по речному песку, который мелкими, колючими мошками летел в лицо наемника, но он не обращал на это никакого внимания. Сидел у ног Демиры и грелся в лучах ее тепла. И все остальное в этом мире практически не существовало, было лишь едва видимыми пятнами на слепящей поверхности солнца.
Иногда Демира обращалась к нему, давая поручения, и он подскакивал немедля, ловя каждое ее слово, как драгоценную каплю дождя в засуху. А потом шел выполнять, торопился, ибо ее высказанное желание ульем зудело где-то в груди. Хотелось скорее исполнить волю и вернуться в ее теплый свет, ибо чем дальше от нее уходил Вель, тем холоднее и темнее становилось ему, несмотря на пылающий кострами берег.
Другие люди косились на него, кто со страхом, кто с жалостью, но наемнику виделась в этих взглядах только жгучая зависть его судьбе, ведь ему было позволено сидеть у ног богини, созерцать ее так близко, касаться пальцами ее белых одежд и вдыхать сладкий запах гречишного меда, от которого приятно кружилась голова. Разве могла его постигнуть более завидная участь?
И вот богиня в очередной раз обратила на Веля свой солнечный взор, и сердце радостной птицей затрепыхалось в груди:
— Вель, ступай, принеси воды. Жарко, мочи нет, хоть лицо умою, — пропела богиня.
Наемник тут же подскочил с места, схватил с песка ведро и кинулся в сторону реки, ловко пробираясь через веселящуюся толпу. По спине начал ползти противный холод, обнимая за плечи, проникая в грудную клетку и мешая дышать.
Он спешил изо всех сил. Влетел в реку по колено, выбрав место ниже по течению и дальше от толпы, и пошел глубже, уже грудью торя себе путь через водную толщу. У берега купаются люди, мути подняли, а Демире нужна чистая вода, другая просто недостойна ее рук и лица касаться. Дойдя почти до середины реки, он зачерпнул полное ведро и назад двинулся, сердясь, что бежать не получается.
Выбрался на берег. Мокрая одежда липла к телу, сковывая движения, и было еще холоднее, чем прежде, кажется, вот-вот пар изо рта повалит. Нужно скорее вернуться в тепло богини…
Путь ему внезапно преградили, в грудь уперлась чья-то ладонь. Вель опустил голову и равнодушно скользнул взглядом по какой-то девице, которая ему в глаза заглядывала, сжимая в другой руке бурдюк. Видать, тоже за водой пришла, да Велю-то какая разница?
Он плечом легко отодвинул девушку с дороги, так, что она покачнулась, чуть не падая, и пошел дальше своей дорогой.
— Вель! — донеслось вслед, но он никак на это не отреагировал. Из уст его богини это слово — имя. Из уст других — пустой звук.
Сзади зашуршал песок. Упрямая девица последовала за ним, догнала, схватила за руку.
— Постой, посмотри на меня…
Вот муха назойливая!
— Ты меня задерживаешь, — Вель дернул рукой, стряхивая ее пальцы, но не тут-то было.
Она обогнала его, снова уперлась ладонями в грудь и спросила:
— К ведьме торопишься?
— Не смей! — он толкнул ее, но она снова на ногах устояла, поморщилась только. — Не смей ее ведьмой звать. Она богиня!
— А как величать-то твою богиню? — губы девицы искривились в усмешке.
Вель замер, улыбнулся блаженно, щуря глаза, и медленно, стремясь распробовать на вкус каждый божественный звук этого имени, протянул:
— Демир-а-а… — и на последнем, самом чудесном звуке с медовым послевкусием наглая девица плеснула из своего бурдюка ему в лицо.
От неожиданности он отшатнулся и тут же глубоко вдохнул. Хотел воздуха побольше набрать, чтобы послать эту чертовку так далеко, как только можно, но захлебнулся водой, попавшей в рот, пошедшей не в то горло. Вель попытался сплюнуть, закашлялся, чувствуя, как страшная горечь разливается по языку и сползает по пищеводу, отчего захотелось наизнанку вывернуться.
Вдохнуть снова никак не получалось, а гадкая вода уже раскаленными углями упала в желудок и теперь обжигала внутренности. Рот наполнился горькой слюной. Наемник давился, отплевывался…
Затошнило, закружилась голова, а перед глазами плыли купальские костры, сливаясь в одно большое пятно. В голове отчаянно билась мысль, что девица эта отравила его, и не видать ему больше… кого?
Колени дрогнули, подгибаясь, и Вель рухнул на песок, чувствуя, как холод, терзавший его до встречи с этой чертовкой, сменяется внутренним жаром. На и без того мокром лбу выступила испарина, мышцы пекло прямо под кожей, и хотелось содрать ее с себя, выбросить…
Чьи-то прохладные руки легли ему на лицо. Вель попытался сосредоточить взгляд и понял, что это та самая девица. Упала рядом с ним на колени в песок, гладит ему скулы и лоб, и от этого почему-то становится легче. Сквозь застилающую разум муть он вдруг заметил, что глаза у нее зеленее лета, с длинными, острыми ресницами. Как два капкана…
— Я знаю, что плохо, — в ушах Веля бешено стучала кровь, и голос девушки казался приглушенным. — Сильная зараза в тебе сидит, но цветок ее вытравит. Потерпи…
А Вель смотрел в эти глаза, цепляясь за них затуманенным разумом, и в голове все какая-то мысль стучала, билась о стенки черепа, скреблась, а тело тряслось в лихорадке.
— Свобода, Вель, — шептала она, стирая прохладной ладонью испарину с его лба. — Ты не раб, слышишь? Свобода горька, болью дается, но ты справишься…
Он почти не понимал, что она говорит, но голос ее хотелось слышать: он был маяком в наплывающем на сознание тумане. Вель поднял руку, протянул… Это стоило ему неимоверных усилий, но так хотелось ее коснуться, удержаться от падения в разверзающуюся под ним пропасть. Она поняла, сжала его ладонь холодными пальцами, прижалась губами…
И тут его тело сотрясла сильная судорога, подбрасывая, выгибая хребет до хруста. Вель прикусил язык, и рот тут же наполнился горячей кровью с металлическим привкусом. Яркой вспышкой в голове сверкнуло имя, на этот раз нужное, правильное.
— Селена… — прохрипел Вель раздраженным, отравленным горлом, но она замотала головой, снова гладя его по лицу.
— Молчи, береги силы. Мне с Демирой надо разобраться, — самое восхитительное в мире имя уже не вызывало у наемника никакого отклика. — А ты побудь тут. Все уже закончилось. Теперь легче будет. Ты справился…
В зеленых глазах накипели слезы и рухнули вниз по щекам,
