Шрифт:
Закладка:
Степановское, Перевитино, Холохольня, Малинники, Берново и Павловское Вульфов, где бывал Пушкин, Раек Глебовых, усадьбы Лабзиных, Тутолминых — все это тянется к Старице, оставив след в музее и... на кладбище. Ибо кладбище каждого почитаемого монастыря — место вечного упокоения для многих окрестных дворянских семей.
Около южной стороны собора в высокой траве сохранился такой оригинальный надгробный памятник — целое барочное четырехугольное сооружение под круглящейся кровлей, где на белой плите, окруженной лепной гирляндой, вырезано имя покоящегося здесь генерал-аншефа Глебова. Нежно-зеленая выцветшая окраска и белокаменные детали, сочно прорабатывающиеся на солнце тени — все это создает впечатление нарядного и стильного надгробия середины XVIII века. Собственно, усыпальницей является и одна из церквей монастыря — розовый с белыми пилястрами храм под куполом в виде греческого креста, пристроенный вплотную к северной стороне соборного храма. Очень продуманна была внутренняя архитектура церкви. Здесь, как в парижском Hôtel des Invalides* (* Дом Инвалидов (франц.).), в полу было устроено круглое отверстие, обведенное парапетом, позволяющее видеть надгробные памятники семьи Тутолминых. Собственно, первоначально находился здесь только один монумент — гранитный обелиск на цоколе с двумя саркофагами по сторонам его, отмеченными высокими бронзовыми аллегорическими фигурами. Этот памятник, не вошедший еще в историю русской скульптуры, должен занять в ней не последнее место, отличаясь и строгой продуманностью композиции, включающей в себя даже архитектуру храма, и высоким качеством исполнения строгих ампирно-классических статуй. Его скорее всего следует поставить в круг работ позднего Мартоса или Пименова Старшего.
Однако печальны судьбы и этого памятника старого искусства. Еще давно не в меру рачительный архимандрит застелил досками отверстие в полу, не постеснявшись срезать для этого выступавшую вершину гранитного обелиска, а позднее, верно движимый добрыми намерениями, местный заведующий пытался перенести бронзовые статуи в музей. Одна из них, поверженная на землю, осталась лежать на полу склепа, оказавшись чрезмерно тяжелой для переноски; другая еще украшает памятник, ободранный и никчемно разрушенный. Да и стоит ли он еще сейчас? — не взяты ли на слом в пресловутый "утиль" обе аллегорические фигуры — ведь весовая ценность бронзы в наши дни гибельна для многих памятников старого искусства...
В темной [глубине] усыпальницы Тутолминых среди других более ремесленных надгробий начала прошлого столетия доживает свои последние дни произведение искусства, погибающее на наших равнодушных или, может быть, слишком усталых глазах.
За монастырем круто подымается берег. Там, наверху, на Московской стороне — снова город, вернее, одна улица его, любопытный купеческий дом с колоннами, такой типично провинциальный, другие дома, сады и заборы... Незаметно переходит городок в деревню; широкие луга, на берегу реки — старые и новые каменоломни... Потянет ветерком — заструится серебряными чешуйками Волга... Старица... Город умирающего прошлого русской провинции.
V
Торжок
Когда-то славился Торжок своей ресторацией, а ресторация — пожарскими котлетами. Проездом воспел их Пушкин[52], проездом написал К.Брюллов акварелью портрет хозяйки знаменитого путевого трактира[53]. Кто не перепобывал в нем из путешественников, совершавших на почтовых переезд из Петербурга в Москву! Для Екатерины II построен был здесь путевой дворец — быть может, то двухэтажное барочное здание, что стоит на базарной площади. На обеих сторонах Тверцы раскинулись живописными группами Борисоглебский и Воскресенский монастыри — между ними течет Тверца, излучиной своей омывая город. И повсюду, среди низких обывательских домиков, среди зелени садов, выделяются храмы с золотыми, зелеными и синими главками, высокие колокольни, белые ленты монастырских и церковных оград.
По типу своей архитектуры, по характеру своей планировки Торжок тянется к Петербургу. О более древнем времени свидетельствует только деревянный пятиярусный храм, уже почти за городом, на отлете, любопытный образчик самобытного русского зодчества, силуэтом стройных пирамидальных масс своих перекликающийся с церковью в Уборах.
Вид на собор в Торжке с колокольни Борисоглебского монастыря. Современное фото
Как всегда, в центре города — базарная площадь. Здесь стоит путевой дворец, здесь раскинулись каменные в арках ряды, здесь классическая нелепо окрашенная в зеленый цвет часовня, выстроенная архитектором Львовым, здесь и каменный ампирный собор, почти рядом с Борисоглебским монастырем. Собор и колокольня с тосканским, ионическим и коринфским ярусами звона — той шаблонной, казенной, всегда грамотной классической архитектуры, согласно которой возводились подобные сооружения повсюду — и в Рыбинске, и в Арзамасе, и в Белгороде...
Несомненно, большой интерес представляют аналогичные постройки монастыря. Главный собор постройки Львова отражает петербургскую архитектуру Кваренги. Здание массивно и монументально. К четырехугольнику основного тела с двух сторон пристроены мощные шестиколонные тосканские портики, с двух других — ризалиты с лоджиями и колоннами. Здесь, в антах — ниши, где стоят статуи. Четыре фронтона, покоящиеся на фризе из триглифов, служат удачным переходом к главкам. Средняя, восьмигранная, с четырьмя полуциркульными окнами, заливает светом внутреннее пространство; четыре боковые, круглые, скорее нужны для общего спокойствия и завершения масс. В кругу работ Львова, архитектора, определившего все строительство Новоторжского уезда, этот храм занимает видное место. От церкви в Арпачёве к Могилевскому собору, собору Борисоглебского монастыря, церкви в Прямухине идет развитие этого строительного типа в творчестве Львова, выдающегося архитектора-дилетанта XVIII века.
Другой путь, другой тип сооружения дает монастырская колокольня. Ее принадлежность Львову оспаривается. Однако она является, несомненно, его работой, будучи органически связана снова с архитектурным образом, еще неумело намеченным в колокольне села Арпачёва, позднее блестяще выполненном в аналогичных церквах усадеб “Рай” Вонлярлярских в Смоленской губернии и в Мурине, имении гр. А.Р. Воронцова под Петербургом.
К кубическому зданию с прорезанной в его нижней рустованной части прорезной аркой прибавлены по фасадам портики, с двух же других сторон — полукруглые выступы. Фронтоны с четырех сторон служат переходом к нижней, снова рустованной части башни, где прорезаны полуциркульные окна и по углам поставлены круглые главки. Выше следует круглый ярус звона с арками между сдвоенными колоннами и ротонда, напоминающая парковые колонные беседки под куполом,
