— Не проявится.

— Что?

— Пока.

Сомов развернулся и быстро зашагал к машине.

* * *

Настя в форме капитана МГБ: чёрный кожаный картуз с двуглавым «масонским» орлом, расстёгнутая кожаная тужурка на голое тело, тёмно-синие галифе и хромовые сапоги; в одной руке табельный пистолет «Молот», в другой чёрный базеляр выпускника Академии МГБ; на лице счастливая и немного лукавая улыбка. Форма ей велика, и оттого Настя выглядит в ней нелепо и до слёзной трогательности мило. И сексуально. Очень.

Он стоит рядом и тоже приодет. На нём длинное бежево-розовое платье с кринолином, на голове маленькая дурацкая шляпка с полувуалью; в руках застёгнутый тряпичный зонтик; в кружевном вырезе платья видна волосатая грудь.

Таким способом Настя отметила свою победу в споре на желание. Получилось смешно, крамольно и на удивление стильно. На обратной стороне фотокарточки её стремительным почерком было написано: «Капитан МГБ РИ Анастас Пяйвенен и его супруга Александра жар Сомова. Навеки вместе!»

Как же короток оказался их счастливый век! Каким же стремительным и страшным получился его итог!

Но итог ли?

Сомов засунул фотокарточку обратно между книг и начал расхаживать по комнате.

Итог ли это?

Когда он только ещё направлялся к месту аварии, он не верил в смерть Насти, был не готов сразу и бесповоротно принять случившееся, смириться с потерей. Он в тот момент уповал на то, что произошла какая-то ошибка. Но там, на мосту, его неверие приобрело более весомое основание — крохотное свежее пятно антифриза на асфальте. Это пятно ни в коей мере не свидетельствовало, что Настя жива, но говорило о том, что это было не ДТП — её машина какое-то время стояла на мосту. И погрузчик тоже оказался там не случайно.

Но если это не ДТП, то как вообще понимать произошедшее?

Невозможно представить, что Настя поехала на закрытый для движения мост, остановилась на нём, пересела на погрузчик, проломила барьерное ограждение, села обратно в машину и съехала в пропасть. Этого никак не могло быть!

Что же тогда случилось на самом деле? Почему её тело не нашли? Была ли она вообще в машине?

Первоначальные растерянность и опустошённость сменились необходимостью срочно действовать, делать хоть что-то, чтобы остановить безумие, медленно подступающее, как пуансон гигантского пресса.

Он прошёл на кухню, вскипятил чайник, вылил кипяток в небольшую кастрюльку, высыпал туда пачку заварки, поставил кастрюлю на плиту, немного подождал, накрыл крышкой и выключил огонь. Принял душ, тщательно побрился второй раз за день, вернулся на кухню, через марлю процедил настоявшийся отвар, сливая мутно-бурую и густую, как жирное молоко, жидкость в чашку, выпил почти единым залпом, морщась от вяжущей горечи, оделся и отправился в Управление.

* * *

Увидев входящего в мониторинговую Сомова, дежурный руководитель ночной смены майор Шорохов не на шутку растерялся.

— Ты… ты как? — сдавленно спросил он.

— Телефон забыл, когда сдавал смену, — будничным тоном пояснил Сомов. — Я архивку гляну?

— К-какую архивку?

— По происшествию на мосту.

Глаза майора забегали.

— Ну, вообще-то, во внерабочее время и по личному делу…

Сомов медленно обернулся. Майор не выдержал тяжёлого взгляда и сдался:

— Ладно, смотри.

Он настроил программу, выставил время, занёс ПИН Насти в строку ПЦУ, оставалось запустить просмотр. Но что-то мешало. Возможно, сказывался страх своими глазами увидеть смерть самого близкого человека, пусть даже этот человек предстанет перед ним в виде крохотной красной стрелки, пусть даже их будет разделять не только пространство, но и время. И всё-таки это встреча. Циферки координат, стрелка-маркер — это лишь условность, которая никак не отменяет скрывающуюся за всем этим реальность. Там, на мониторе, это будет всё равно ОНА: родная, дышащая, думающая, с живым бьющимся сердцем — Настя.

Сомов помотал головой, стряхивая охватившее его оцепенение, и внёс в строку целеуказания ещё один номер — свой личный. После чего решительно нажал клавишу «пуск».

Два маркера разом загорелись на карте города: красный треугольник у Третьего Елагина моста — Настя, и чёрная звёздочка над зданием Управления МГБ РИ — он.

ГЛОСИМ обладает высокоточным позиционированием, и что бы ни утверждал начальник охраны посёлка «Елагин остров», в тот момент, когда Сомов выехал из Управления, Настя находилась именно в районе караулки, то есть в прямой видимости отставного полковника, если, конечно, он был на своём месте. Но даже если его не было, караульный у шлагбаума точно не мог ничего не заметить. И с этим Сомову ещё предстояло разобраться.

Спустя две минуты после начала движения чёрной звёздочки ожила и двинулась в свой роковой путь красная стрелка. Сомов внимательно проследил её путь до моста. Главное, что его интересовало и страшило одновременно, это последние секунды приёма сигнала.

Вот Настин маркер проскользнул на эстакаду Западного скоростного диаметра. Вот он добрался до первого мостового пролёта… Сомов поставил запись на паузу и изменил масштаб карты таким образом, чтобы в зоне наблюдения оказались сразу оба маркера. К тому моменту, когда красная стрелка находилась на мосту через Петровский фарватер, его собственный маркер преодолел приблизительно половину расстояния от Управления до въезда в посёлок «Елагин остров». Если бы он не оставил телефон на рабочем месте, то получил бы сообщение о случившемся с Настей раньше, чем успел подъехать к посту охраны. Не забудь он этот чёртов телефон, он был бы на мосту раньше, чем там появилась следственная группа и водолазы. Но что это меняет?

С огромным трудом он заставил себя снова запустить запись.

Красная стрелка ожила, миновала центральный пролёт моста, едва заметно сместилась к краю и… погасла.

Всё!

Сжав зубы, Сомов пересмотрел последние секунды ещё раз. И ещё.

Никаких остановок не было! Маркер прекратил подавать сигнал практически сразу же, как поравнялся с местом аварии. Это никак не вязалось с версией о том, что машина какое-то время перед падением простояла на мосту. Впрочем, факт мгновенного исчезновения сигнала не доказывал и обратного — кто-то мог просто сломать передатчик браслета в нужное время, а затем уже инсценировать ДТП. И в этом случае на первый план выходил именно этот «кто-то».

Сомов снова откатил запись, но в этот раз включил функцию «отображать все маркеры». Карта вспыхнула неисчислимым множеством разноцветных точек: дома, деревья, дороги — всё исчезло в этом мерцающем и переливающемся хаосе. Но участок моста оставался свободным от муравьиной мельтешни чужих маркеров. По серой полоске закрытой на реконструкцию автострады алой капелькой крови текла единственная метка — Настина. И более никаких других маркеров рядом. Текла-текла и пропала.