– Злюсь, – не стал отрицать отец.

– Пап, я хотела рассказать тебе про Лёшу, даже познакомить вас пыталась…

– Да при чём тут Алексей? – перебил он меня, сморщив лицо так, словно ему в рот запихали килограмм лимонов. – Ты моя дочь, Саш. Всю свою жизнь я оберегал тебя от дерьма, что творилось вокруг. Похищения, угрозы… знаешь, сколько я насмотрелся, пока строил… это всё? – он взмахнул руками, имея в виду бизнес. – И думал, что поступаю правильно. Ведь реши кто надавить на меня через семью – тебя в этом списке не будет. И что получилось в итоге? Тебе угрожают, ты от меня это скрываешь. И ни кто-то со стороны, а человек, которому я доверял. Неужели так сложно было…

– Я не думала, что Стужев несёт мне реальную угрозу, – попыталась я оправдаться. – Он же запугивал в основном. Да и…

– Александра, он тебя похоронил! – вспылил отец. – Установил наблюдение до этого, сфабриковал… – папа замолчал, вскакивая на ноги. – Плевать, что ты решила справиться самостоятельно! Ты о сыне подумала?! Ничего в голове не дзынькнуло?!

Наверное, раньше, я бы спорила с папой до победного. Кричала бы, пытаясь отстоять свою правоту и верность поступков. Но сейчас… я лишь опустила глаза. Потому что он был прав. И самое ужасное, что ничего у меня нигде не «дзынькало». Я действительно не думала, что мне или Никитке может что-то угрожать. До вчерашнего дня, когда Стужев в лицо мне заявил, что надо было сразу меня…

В те дни я была слишком раздавлена предательством. Купалась в собственной злости и обиде. Лелеяла план мести… который воплотился, к слову. Не совсем так, как я себе представляла. И не принёс мне того облегчения, на которое я так надеялась.

– Держи, – папа взял со стола увесистый конверт и протянул мне.

– Что это? – тихо уточнила, заглядывая внутрь. – Это…

– Ты теперь Снежинская. Хватит, наигрались. Чтоб больше ни она собака сутулая…

Отец продолжал бубнить проклятия на головы предполагаемых недоброжелателей, пока я ошарашено перебирала свой новый паспорт. СНИЛС, медицинский полис, ИНН…

– Но у меня ИП открыто…

– Я закрыл и открыл новое, – отмахнулся папа. – Не думал, что моя фамилия будет стоять рядом со словами "индивидуальный" и "предприниматель", но… открывать на тебя какое-нибудь ЗАО или ООО меня отговорил Стас.

– Ничего себе, – ошарашенно выдохнула я, найдя в бумагах свидетельство о рождении. – Никитка тоже Снежинский. Это вообще законно?

– Более чем, – заверил меня папа. – И вот только посмей сейчас…

– А какого хрена Никита стал Алексеевичем?! – закричала я, вскакивая на ноги и чуть не выронила бумаги из рук.

– По хрену его папеньки, – безапелляционно заявил отец. – Который остался при нём лишь по причине его добровольного согласия на все наши условия. И мой внук должен ходить с настоящим отчеством. А не сраным матчеством, что ты выдумала и вписала! Мы в России живём, Александра.

– Спасибо, что в графе отец оставил прочерк, – рыкнула я.

– Не за что, – в тон ответил родитель.

– А это что? – заметив отдельно подшитые листы, я растерянно прочитала вслух: – Судебный запрет…

– Да, переходим к самому интересному, – сев обратно, отец сложил перед собой руки, сцепив пальцы в замок. – Твоя биологическая мать лишена родительских прав. Это на случай, если в её гнилую голову придёт мысль подать на тебя на алименты. Так же она не имеет права приближаться к тебе и Никитке ближе, чем на десять километров. То же самое касается Бориса. Лучше бы ноги ему вырвать, суке, но это ублюдок подсуетился. Подожду, пока последние деньги на охрану просрёт. Ждать я умею.

– Они банкроты, да? – тихо поинтересовалась я, прижимая папку с документами к груди.

– Как-то обвинительно сейчас прозвучал твой вопрос, – усмехнулся папа. – В любом случае, Борис сам виноват. Манипуляции Стаса его по миру бы не пустили. А вот Алексей, – он тихо рассмеялся, покачав головой. – Это нужно постараться, чтобы так настроить сына против себя. Ты знала, что у Алексея есть трастовый фонд, который ему оставила мать? Борис не гнушался туда залезать, когда прижимало. Не пропадать же добру, тем более, сам Алексей открещивался от родительских денег как мог. До позавчера.

– Он забрал деньги, – безразлично сделала я вывод.

– Он переоформил всё на тебя, – ошарашил меня папа. – Точнее, перевёл всё к уже имеющимся у тебя накоплениям.

– Мне ничего от него не нужно…

– Да, да, да, – отмахнулся от моих слов отец. – Ему не нужно, тебе не нужно, в штанах обосранных хотите ходить – я всё это уже слышал. Главное, я теперь за Никиту спокоен. И так был, всё же, внука я не брошу в любом случае, но, когда состояние заметно увеличивается в размерах, это добавляет больше спокойствия.

– Не всё в этом мире измеряется деньгами, – выдохнула я, не желая начинать спор. – У меня самолёт сегодня. Ты поедешь с нами в аэропорт?

– Куда же я денусь, – кивнул папа, принимая мою словесную капитуляцию. – К слову, билеты я вам тоже сменил.

– На новую фамилию? – усмехнулась я.

– На бизнес-класс, – хмуро ответил отец. – Надеюсь, ты сейчас не начнёшь отстаивать своё право лететь с ребёнком в экономе?

– И в мыслях не было, – почти искренне рассмеялась я. – Воспоминания о прилёте сюда ещё свежи в памяти.

И то, как весь полёт Никитка плакал. Даже не знаю, что вводило меня в панику больше. То, что я никак не могла успокоить истерику сына или убийственные взгляды остальных пассажиров.

Глава 29

– У нас предусмотрены люльки, с подушкой, одеялом и одноразовым постельным бельём, – с дежурной улыбкой уведомила меня бортпроводница, указывая на крепления. – Если вам понадобится, я принесу.

– Спасибо, – в отличие от девушки, я улыбалась по-настоящему. – Пока не нужно.

Никитка на удивление спокойно сидел у меня на руках, с интересом осматриваясь. Меня это радовало, но не обнадёживало. До взлёта оставалось минут пятнадцать. В прошлый раз сын тоже был паинькой, пока самолёт не начал набирать высоту. Хорошо, что на этот раз меня будут проклинать не сто пятьдесят человек, а всего лишь семь.

Или шесть. Место рядом со мной всё ещё пустовало, оставляя надежду, что в него так никто и не сядет. Всё же, полёты из Москвы в Новосибирск определённо проигрывают по востребованности рейсам в Санкт-Петербург или популярным заграничным маршрутам. Следующие четыре часа я проведу в компании шестерых мужчин в деловых костюмах. Трое из них бросали на меня опасливые взгляды, словно я не с ребёнком сидела, а держала в руках бомбу замедленного действия. Впрочем, в какой-то степени так и было.

Достав телефон,