«Оно жидкое. Мне нужно жидкое».

Теплое и густое пиво впиталось в мой организм, воскрешая его функции буквально налету. Не до конца, далеко не до конца, но кое-как воспринимать реальность после второй кружки я смог.

Местоположение — деревянная большая каюта, знакомая по целой серии фильмов про пиратов, пользовавшихся в моем мире устойчивой популярностью. Каюта встроена в корабль, который плывет по морю. В последнем было легко убедиться, вспомнив вид из окна. Я в помещении не один — со мной далеко не пустой бочонок, а ещё распластавшееся тело на шикарной двухспальной кровати с бортиками. Тело живо, слегка бородато, и принадлежит сухощавому брюнету в возрасте от тридцати до сорока лет. Сам я очнулся на небольшом диванчике, расположенном недалеко от двери. Все помещение очень живописно — на стенах развешаны флаги, оружие, какие-то рваные штандарты, под ногами побитый, но до сих пор шикарный ковер.

Как я сюда попал? Надо вспомнить.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Текущее состояние — абстинентный синдром средней тяжести, среднее похмелье, среднее алкогольное опьянение, легкая головная боль.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Сначала мы с Жассургом оформили где-то по три кружечки пива. Солнце стояло ещё в зените, времени было много, посему полугоблин выдвинул предложение чуть притормозить. Перекусив пирогами, о природе начинки которых вопросы в порту были неуместны, мы пошли по лавкам. В одном из подвальчиков, благодаря посредничеству матроса, мне удалось обменять два слишком больших для меня револьвера на один поменьше, но куда более ухватистый и точный. Выбитую из разочарованного сделкой лавочника сдачу мы тут же пропили, пропустив ещё по кружечке холодного пива. В этом же баре мы встретили какого-то знакомого Жассурга, у которого на ту же жидкую валюту обменяли знание о том, где сейчас находится некий Захар Лоон Диртхавен, капитан «Молниеносного».

Капитан находился в борделе, куда я выдвинулся, уже наряженный в новую обмятую одежку. По пути мы заглянули ещё в пару баров, обмывая мой новый внешний вид — ничего особенного, так, по кружечке для поддержания тонуса. Капитан, оказавшийся эльфом, обнаружился нами в фойе борделя, в состоянии сильного опьянения, а заодно и в затруднительном положении — предмет его чаяний вовсю отвергала предлагаемую морским волком сумму, настаивая на обязательном её увеличении до необходимого минимума. Отвергаемый страдал, девушка отчаянно тосковала глазами по сторонам, мадам заведения ухмылялась как пират, а остальные работницы смотрели на это всё, как на бесплатное шоу. В этот момент появляемся мы, сходу предлагая своё решение эльфийским проблемам.

Надо ли говорить, что встретили нас как родных? А учитывая то, что «Молниеносный» отходил утром, я и сам тут же проникся к Захару самыми теплыми чувствами, как бы двусмысленно это не звучало в стенах борделя. Три купюры номиналом в сотню крон сменили владельца, я получил медный значок пассажира на лацкан своего новенького костюма. Затем господин Диртхавен покинул наше общество, уйдя наверх в компании алкаемой им дивы, а Жассург — слиняв вообще по своим делам. В одиночестве я оставаться не захотел, посему, выбрав себе смешливую орчанку, лишился ещё пятидесяти крон, зато смог вовсю поностальгировать о покинутом гоблинском лагере.

Спустя час с лишним, уставшие, но довольные жизнью и друг другом, мы отправились на корабль, решив сделать крюк за моими вещами. Вот тут-то и начались проблемы, так как выпитые несколько бокалов вина в веселом доме плохо у меня легли на усвоенное до этого пиво.

Долго ли коротко — обрадовав Брунхильду своим уходом и забрав вещи, я походя решил очень сложную в местных слабоалкогольных реалиях проблему — как пить с капитаном на ходу так, чтобы не кряхтеть при этом от переносимых тяжестей в виде бочонков. О таких вещах, как ром, настойка и самогон мой мозг благополучно не вспомнил. План был очень хитрым — я купил литровую бутылку спирта у подозрительно круглоглазого бармена. Хотя, возможно, он стал круглоглазым после того, как я сделал несколько торопливых глотков из посудины? Не суть, главное, что когда в ней появилось место, я туда залил заказанную тому же бармену заварку, тем самым подкрасив спирт до состояния, что бутылку можно было бы наречь «виски».

Под этим соусом питье и было втюхано наивному эльфийскому контрабандисту, пребывающему в неслабом подпитии. «Виски» зашло так хорошо, что дальше мы не пошли, а довольно бодро поползли на бровях. Опытный организм морского волка вовсю держался против моего, который был, на минуточку, модифицирован богом. В тот прекрасный момент, как мы подошли к «Молниеносному», капитан, ошеломленный моим матерным удивлением при виде деревянного двухпалубного фрегата, едва не протрезвел целиком и полностью, закатив мне презрительную лекцию о волшебной древесине морских эльфов и о том, насколько магия и ветер экономичнее угля для паровых машин.

А вот дальше помнится все плоховато. Кажется, мы стреляли по чайкам…

— Ауэ… — подало мучительный звук бездыханное тело Захара Лоона Диртхавена, — Ауф…

Нацедив кружку теплого пива, я приблизился к телу с самыми добрыми намерениями, только вот эльф оказался тертым калачом — у него хватило сил не только открыть глаза, чтобы идентифицировать подателя жизнетворящего напитка, но также оказалось достаточно нейронных мощностей, чтобы вспомнить, что было вчера. Похмельный капитан издал сип ужаса и принялся отползать от меня по кровати на спине.

— Ыыххрр, — успокаивающе пробурчал я, тыча кружкой в испуганного контрабандиста.

— Уууыы, — мотал головой тот, кривя страшные рожи и, кажется, приглядываясь к стене, на которой было развешено оружие.

Пришлось принимать экстренные меры. Порядком отхлебнув из посудины, я заново смочил уже подсохшие голосовые связки, издал несколько непотребных звуков, но потом все-таки выдавил из себя:

— Пыиво… твоё… пей…

Битва горького опыта и чудовищного похмелья была легендарной, но победило всё-таки последнее — капитан принял кружку, выглотав её за секунды, затем жестом и мычанием попросил вторую, затем третью… После четвертой морской волк успокоился и обмяк на кровати, с лицом полным божественного просветления.

— Ладно, я тебя не убью, — наконец выдохнул Захар. — Но пить с тобой больше не буду никогда. Проваливай в свою каюту, пасссажир… Там одна должна быть свободна.

— Лады, — не стал извиняться за вчерашнее я, подбирая свою торбу с ружьем и топая на выход из капитанской каюты.

Вышел, вздохнул свежего воздуха, огляделся по сторонам, впитывая в себя запах моря, крики снующих по палубе и снастям матросов, вид судорожно блюющего с носа и подозрительно знакомого типа, которого по спине заботливо поглаживала…

Вот же ж!

Я мигом нырнул назад, захлопывая за