неожиданное, и спокойно вернулись обратно на работу.

Если у кого из их замов и были вопросы, они мудро держали их при себе, зато остальные работники корпорации лишь вздохнули с облегчением, видя, как всё возвращается к привычному распорядку.

Мысленно Тарет вытер пот, пробуждение Аргалора вышло столь невовремя, что Варбелт чуть было не пропустил встречу со своим изгнанным кланом, которую сам же и назначил.

Клан Варбелт был одним из многих небольших кланов, проигравших политическую войну в подземных городах гномов. В таком случае у кланов оставалось не так уж и много выборов.

Во-первых, клан мог собраться и попытаться создать новое поселение в подземном мире. Минусом подобного подхода были поджидающие там тысячи опасностей, среди которых работорговцы темных эльфов были далеко не самой худшей проблемой.

На подобный путь были способны лишь по-настоящему большие кланы, да и то редко у кого из них получалось не только создать поселение, но и разрастись в полноценный город гномов.

Вторым вариантом было сдаться и лишиться статуса клана, разойдясь по остальным кланам, потеряв всякую гордость и память предков.

Очевидно, клан Варбелт выбрал третий вариант, продать или бросить всё и подняться на поверхность, ища успеха среди наземных рас.

Как это часто бывает, успех почему-то не пришел и Варбелты разбрелись по всей Империи, впрочем, не забывая держать друг с другом связь.

Когда Тарет устроился на столь удачное место, он сразу позвал сюда весь свой клан, соблазняя их великой нуждой Стальбурга в опытных кузнецах и мастеровых. И хоть далеко не все Варбелты были кузнецами, но руки у них росли из правильных мест.

К несчастью, кланом до сих пор управляли старики, что и привели клан к нынешнему состоянию. С недовольством Тарет изыскивал специальные фонды, чтобы оплатить их поездку в Стальбург.

И вот, пятеро вечно недовольных всем стариков наконец входят в его кабинет. И если он до сих пор правильно разбирался в их лицах, его вид, сидящего за большим столом, когда они должны были ютиться на одинаковых табуретах, их совсем не вдохновил.

Их сопровождающие остались снаружи, что опять же показало, какой властью Тарет здесь обладал.

— Тарет Варбелт, — прошамкал Нирен Варбелт, нынешний глава клана, когда все они уселись. Это был невероятно старый гном, чья борода была абсолютно бела и столь длинна, что он заправлял её за пояс. — Нас и меня в том числе удивил ваш призыв. Насколько я помнил, вы работали в какой-то деревенской кузнице? Теперь же, если верить вашим словам, вы поднялись очень высоко.

Остальные старейшины согласно закивали. Тарет немного расслабился, кажется, его гости были настроены позитивно. Но, как стало скоро ясно, он поспешил с суждением.

— Но какой ценой! — Сагрим Варбелт, четырёхсотлетний старейшина, возмущенно ударил кулаком по коленке. — Этот молокосос ради золота и власти связался с одним из наших исконных врагов! Драконом! Скажи, Тарет, каково это — быть одной из вещей этой кровожадной рептилии⁈

— Уж получше, чем дряхлой и бесполезной кучей шлака, что ни за что не отвечает, проживая остатки репутации и артефактов клана! — мгновенно завёлся Тарет.

Из-за взрывного характера гномов их споры всегда отличались «огоньком».

— Побольше уважения, молокосос! Когда ты ещё не родился, я уже в штольнях командовал!

— Жаль, что тебя там и не завалило!

— Тихо, — не очень громко, но весомо приказал глава клана. — Сагрим, тебе будет что сказать. Но сегодня мы сюда прибыли, чтобы послушать юного Тарета.

Самого Тарета от «юного» немного перекосило, но он не стал возмущаться. Хоть ему и было уже сто пятьдесят восемь лет, но для Нирена как бы не все они были «юными».

— Расскажи всё, юный Тарет, — повернулся Нирен обратно к столу. — В своём письме ты говорил о возможности нашего клана подняться. Однако нас всех смутило твоё предложение служить под драконом. Ты написал это, чтобы защититься от шпионов? Говори свободно, я принёс артефакты, что не позволят нас подслушать.

— Нет, глава, — Тарет глубоко вздохнул. — Не буду долго болтать, ведь мы не эльфы, и перейду сразу к делу. Даже старейшина Сагрим понимает, что наш клан идёт к закату. Люди Империи не очень рады нашим навыкам, ведь мы создаем для них конкуренцию, которую они не могут выиграть из-за своей ущербной природы. Другим же гномам не нужен наш клан, так как они опасаются санкций из подгорных царств. К счастью, мне повезло стать одним из основателей стремительно растущей корпорации «Аргалориум», построенной вокруг того, в чём мы, гномы, так хороши. Я предлагаю нашему клану ещё больше поспособствовать успеху корпорации, дабы стать первыми, кто получит от её развития большую часть прибыли.

— Это хорошая идея, — просто кивнул глава, отчего Тарет сразу воодушевился, но ненадолго. — Но есть загвоздка. Этой корпорацией управляет дракон. И не просто дракон, а цветной дракон. Наш народ очень хорошо знает, чем это чревато.

— Послушайте, — Тарет постарался успокоиться. — Мой повелитель…

— Повелитель? — издевательски фыркнул Сагрим. — Послушай себя, юнец! Единственный твой настоящий повелитель — это сидящий здесь глава клана и мы, твои старейшины!

— Тарет, послушай, — заговорил третий старейшина, и его тон был обманчиво мягок. — Мы понимаем, что тебе пришлось через многое пройти, чтобы втереться в доверие к этому дракону, но сейчас ты не рядом с ним. Ты многого добился, и мы это осознаем, но не думал ли ты, что пора покончить со всем этим притворством?

— О чём вы говорите? — нахмурился гном.

— Всё просто, — теперь заговорил четвёртый старейшина. — Наш род не прожил бы так долго, если бы мы не знали, как убивать драконов. Да, в честном бою это очень сложно сделать, но ведь и твой «повелитель» не взрослый дракон. Несколько специальных ядов — дракон падёт, и больше ничего не помешает нашему клану прибрать всю корпорацию к рукам…

— Это глупость, — раздраженно оборвал его Тарет. — Ничего бы не было без дракона! Именно его личность, его связи и сила позволяют существовать триумвирату, договору с герцогом и многим другим соглашениям! Кроме того, ваше недоверие к Аргалору понятно, но я клянусь вам, хоть Аргалор и обладает всеми грехами своих предков вроде гордыни, алчности и жажды власти, но в то же время он имеет нечто, чем обладают единицы даже среди смертных и бессмертных.

— И что же это? — тон старейшин был пронизан недоверием.

— Он