Дон замер.

Вот он, момент истины. Сейчас мальчишка заорет, дернет за руку маму, она завизжит на всю улицу…

Но мальчишка скользнул взглядом дальше, словно перед ним были красоты архитектуры, никому на фиг не нужные, и вернулся к своему мороженому.

Дон выдохнул и переглянулся с Киром.

Мистика?

Плевать. Хоть сериал «Сверхъестественное», натурные съемки. Надо пользоваться, что бы там ни было, и валить. Быстро. Вот только Фильке позвонить. Если тут мистика – это по ее части. И вообще, иногда совет не помешает.

Дон только успел достать мобильник, как почувствовал, что рядом кто-то делает то же самое.

Обернулся.

Рядом Киллер трясущимися пальцами что-то набирал.

Дон закрыл его экран ладонью.

– Кому?..

– Полиция… – тихо и хрипло ответил Киллер. – Убийство же, надо…

– Не надо. Спрячь.

– Но?.. – в зеленых, под цвет лица, глазах плескалось такое наивное недоумение, что Дон чуть не рассмеялся.

То есть с трудом сдержался, чтобы не заржать, гнусно и неуместно.

Истерика, мать ее. Не вовремя.

– Совсем одичал в своих Европах. Хочешь поближе познакомиться с русской тюрягой и самым справедливым и гуманным судом?

Киллер все так же недоуменно покачал головой, но спорить не стал, а мобильник спрятал.

– Нужно расследовать, это же… человек… – На «человеке» Киллер явственно запнулся. Наверняка тоже не может сказать про труп «Поц». И «Миша» тоже не может.

– Сейчас мы позвоним Фильке, а она свяжется с полицией.

«Или не свяжется, но правильным европейцам об этом лучше не задумываться».

– Еще Сенсею, – тихо встрял Кир: как всегда, собранный, разумный и холодный, словно не его тут только что рвало в уголочке.

– И Твердохлебову? – спросил Ариец, уже доставший телефон.

Дон кивнул.

– Быстро звоним и уходим.

И тут же в трубке откликнулась Филька. Такая встревоженная, словно сердцем почувствовала неладное.

– Что случилось, Дон?

– Поца убили. Мы нашли труп.

– Где?

Дон назвал адрес, сам даже удивился, что способен трезво мыслить и ориентироваться в пространстве, несмотря на панику и истерику. Словно паниковал и истерил один Дон, а руководил ребятами и звонил Фильке – другой.

Филька помолчала секунду.

– Возвращайтесь к бане, ждите меня там, никому не звоните. Я скоро буду.

Тому, что Филька знает про баню, Дон даже не удивился, не до того было. Дождался только – еще целых несколько секунд, – пока Кир и Ариец закончат докладывать Сенсею и Твердохлебову, и махнул «на выход».

* * *

Филька появилась действительно скоро. Через каких-нибудь пять минут. Так торопилась, что даже переобуться не успела: ее выпендрежные, совсем не по строгим школьным правилам, сабо на деревянной платформе дробно цокотали по асфальту. И переодевалась в спешке. Дон снова чуть не заржал, так она смешно смотрелась в своем строгом черном пальто, ярко-красной широкополой шляпе – и в этих сабо!

Не истерить, напомнил он себе. Ржать, плакать и пить боржоми потом. Когда все закончится. А пока – на мне Семья.

Филька явилась не одна. Привела на поводке здоровенную волкоподобную псину. Бурую, с черной полосой вдоль хребта и крокодильими зубами.

Подумалось мельком – не сцепятся ли собаки? Черный-то так никуда и не ушел. Дождался на выходе из подворотни, довел до бани, а теперь сидел на ступенях – охранял. Их охранял, кого же еще?

Но нет, драться псы не стали. И рычать друг на друга тоже.

Даже не посмотрели, так, скользнули взглядами около и мимо и сделали вид, что второго тут нет и не было никогда. В точности как Филька и Эльвира, когда у них разногласия по поводу учебного процесса. Нет, не было, не знакомы – но слишком подчеркнуто.

Вот так и тут. Псы явно имели друг друга в виду.

Что удивило Дона куда больше, так это откуда вообще у Фильки взялся пес. Не было у нее никакого пса! Никогда! Ни псов, ни кошек, ни хомячков она не держала в принципе. Не любила. И они ее не любили – то есть не в том смысле, что недолюбливали и пакостили, а в смысле игнорировали. Как мебель.

А этот шел рядом, словно всю жизнь так и ходил.

И еще эта странная расцветка, что-то она Дону напоминала просто до ужаса. Но что – он не мог вспомнить. Что-то левое, совершенно не имеющее отношения к Поцу и убийству.

Тьфу ты. Так хорошо было об этом не думать!

А Филька же наверняка начнет расспрашивать…

Дон ошибся.

Не стала она ни о чем расспрашивать. Только оглядела Семью, сбившуюся в кучку около бани, потрепала пса по бурой шерсти и спросила:

– Ничего оттуда не брали? – промедлила мгновение, сама себе кивнула. – Вижу, что не брали. Значит – домой. И держитесь вместе не только сегодня. И помните: вас там не было, вы ничего не видели и не слышали. Если будет что-то, что вас касается, – сама расскажу. В понедельник. А теперь брысь спать.

Особенно хорошо Фильку понял черный пес. Выслушал, поставив торчком лохматое ухо, им же покивал, вскочил со ступеней, встряхнулся – и потрусил вперед, то и дело оглядываясь на Семью, мол, ну вы идете?

Несколько мгновений Семья продолжала смотреть вслед Фильке – та словно растворилась в вечернем тумане вместе со своей красной шляпкой и зверюгой на поводке.

Вместе с ней растворились и страх с тошнотой, и недоумение: как же так, сегодня Поц был живой, сегодня с ним чуть не подрались, весь вечер строили планы – и тут вдруг нет Поца, а есть объеденный кислотой труп.

Нет трупа.

Не было, приснился.

А есть теплый питерский вечер, друзья рядом.

Друзья, о которых Дон должен позаботиться, потому что если Филька сказала, что нужно держаться вместе, значит – в самом деле нужно. Кто у нас рядом живет, Витек и Ариец?

На вопросительный взгляд Дона Витек смущенно повел плечом.

– У меня родители и маленькая сестренка. Ко мне не выйдет.

– Эрик?..

Ариец промедлил, явно сомневаясь в радости родителей, когда он приведет домой компанию одноклассников.

– Я тоже близко живу, – вклинился Ромка. – Дон, давай ты ко мне, а ребята… к кому?

– Пойдемте ко мне, а? – предложил все еще бледный Киллер. – Я все равно один живу, и недалеко… А? Собаку, опять же, покормим. У меня все поместимся.

– Отлично!.. – ответил Дон, обнимая Ромку за плечи. – Значит, все вместе и пойдем.

Ромкины плечи под его рукой напряглись.

– Мне домой надо, у бабушки день рождения, – буркнул Ромка настолько фальшиво, что даже пес недоуменно поднял ухо: как и Дон, он впервые слышал про день рождения бабушки и в этот