Сейчас, однако, выбора у меня не было. Я оделся, торжественно водрузил на нос очки и вышел из дому. Мне нужно было убить два с половиной часа. Ехать до Маши было час с небольшим, плюс поход в супермаркет за ужином, стало быть, в пять с копейками я мог уже двигать к метро. Я побродил по первому этажу, для вида зашел в пару бутиков, померил кое-какую одежду. Затем надолго завис в салоне сотовой связи. После этого мне ужасно захотелось есть. До ужина с белым вином было еще далеко, а желудок мой бунтовал и требовал заправки. Делать было нечего, и я зашел в какое-то бистро. Там было немноголюдно, и я, не опасаясь, что кто-то заинтересуется моей персоной, разменял-таки пять косарей, взяв кофе и круассан с ветчиной. За соседним столиком сидела пара, он – огромный, квадратный, со смешными светлыми кудряшками, через которые просвечивала розовая кожа головы. Она – миниатюрная, хрупкая блондинка. Я пил свой кофе и поглядывал по сторонам – так, на всякий случай. Квадратный и его хрупкая спутница о чем-то оживленно беседовали. До меня долетали отдельные слова: «ставка», «первый взнос», «страхование». Я понял, что ребята обсуждают ипотеку. Небось только недавно поженились, жить негде.

При воспоминании о жилье я почувствовал тоску. Рано или поздно все закончится. Чем – неизвестно. Скорее всего, я снова попаду на нары. Ну а если нет – чему шанс равен один из тысячи, – то мне придется вернуться в свою комнатку, в общество старой ведьмы, Амалии Ивановны…

Я невольно вздохнул и вдруг заметил, что девушка смотрит на меня. Пристально, в упор, не отрываясь. Скажу честно, ничего приятного в этом не было. Любой пристальный взгляд в мою сторону при сложившейся ситуации должен был вызывать вполне оправданную тревогу. Я отвернулся и сделал вид, что смотрю в окно. Спиной я чувствовал, что худенькая продолжает пялиться на меня. Нужно было срочно рвать когти. Я запихнул в рот остатки круассана. Он был горячий, только из микроволновки, и я больно обжег язык. Проклиная всех ипотечников на свете, я вскочил и двинулся к дверям. И тут меня окликнули:

– Артем!

Голос был женский и почему-то знакомый. Я, не оборачиваясь, вышел из бистро. Откуда девица могла меня знать? Тем более внешность у меня теперь совсем не та, которой бог наградил. Не зря же Регина так старалась. Я прибавил шагу и пошел по длинному коридору мимо магазинов и кафешек. Сзади послышался цокот каблучков.

– Артем! Стой! Ну постой же, тебе говорят.

Я наконец обернулся. Девушка стояла прямо напротив меня. Светлые волосы красиво падали ей на плечи. Серьезные серые глаза смотрели по-доброму, без злости.

– Вы это мне? – спросил я, изо всех сил изображая недоумение.

– Тебе, кому же еще. Ты же Артем Гусев. Не узнаешь меня?

– Вы ошиблись. Меня зовут Александром. Простите, я спешу.

Я сделал шаг вперед, но она цепко ухватила меня за рукав.

– Перестань! Думаешь, если ты перекрасил волосы и надел очки, я тебя не узнаю? Зачем этот маскарад? Ты опять во что-то вляпался?

Что-то в ее тоне было такое, что заставило меня внимательнее вглядеться в ее лицо. В следующую минуту меня осенило. Асенька! Это была она. Она сильно изменилась, срезала свою пшеничную косу. Я привык видеть ее в форме, а сейчас на ней было симпатичное модное пальтишко и лакированные сапожки. В ушах длинные бирюзовые сережки. Губы накрашены розовым блеском. На пальце – обручальное кольцо. Она улыбнулась.

– Ну что, вспомнил?

Отпираться было бесполезно. Я понял, что влип по уши. Асенька хоть и добрая девушка, а все же работает в ментовке. Наверняка видела ориентировку на меня. Или скоро увидит. И все, капец.

– Вспомнил, – проговорил я сухо. – Вы Анастасия Викторовна, инспектор по делам несовершеннолетних.

– Нет, уже нет! – весело проговорила Асенька. – Я ушла в отставку. Теперь работаю в детском садике. Ну покажись! Какой ты вымахал! Давно освободился?

Конечно, она была в курсе всех моих прискорбных дел.

– Два месяца назад. – Я не стал врать.

Я стоял перед Асенькой и думал, какой я кретин. Все старания Регины коту под хвост. Все ее попытки спасти меня от тюрьмы, ее отвага и самоотверженность. А все из-за того, что я зашел пожрать, не утерпел до вечера.

– Как я рада за тебя, – проговорила Асенька. – Надеюсь, ты поумнел. Тебе не место в колонии. Совсем не место. Тебе учиться надо. Ты уже подумал, куда будешь поступать?

– Пока еще нет.

В глубине души у меня забрезжил лучик надежды. Вдруг Асенька и верно больше не интересуется ментовскими делами, а нянчит ребятишек в саду, и ей плевать на предполагаемых преступников?

– Напрасно. – Она укоризненно покачала головой. – Об этом надо позаботиться заранее. Ты где работаешь?

«Нигде», – хотел сказать я, но вместо этого неожиданно для себя произнес:

– В школе.

– В школе? – изумилась она. – Кем же? Помнится мне, ты не слишком любил школу.

– Это в прошлом.

– Хорошо, если так. Ты не ответил – кем работаешь?

– Помогаю одной старенькой учительнице.

– Как это – помогаю?

– Так. Тетради ношу, книжки всякие. С компьютером ее разбираюсь.

– А, так ты просто помощник по хозяйству? – догадалась Асенька.

– Можно и так сказать, – согласился я и тут увидел приближающегося к нам квадратного мужика, Асенькиного мужа. Куртка у него была нараспашку, лоб взмок, щеки пылали огненным румянцем.

– Милая, ты куда убежала? – Он подошел вплотную, тяжело дыша. Ему явно не повредило бы сбросить десяток килограммов. Рядом со стройной, как тростинка, Асенькой он смотрелся, мягко говоря, не фонтан.

– Гриша, познакомься, это Артем Гусев. Мой бывший подопечный. Жуткий хулиган. Был. – Асенька по-свойски подмигнула мне. – Теперь смотри какой импозантный молодой человек.

Толстяк Гриша глянул на меня без особого восторга, однако пробормотал какую-то дежурную любезность. Асенька нежно взяла его под руку.

– Ладно, нам пора идти. Мы тут ввязались в одно дельце, квартиру хотим купить. Ты вот что, Артем, позвони мне. Может, помощь какая понадобится, у меня много разных знакомых. Вот. – Она поспешно покопалась в сумочке и достала оттуда визитку.

Я мельком глянул на нее: «Слон Анастасия Викторовна, детский психолог». Слон! Ну и фамилия! Как нельзя больше подходит к ее квадратному Грише. Смех, да и только. А раньше Асенька была, кажется, Кудряшова. Или Кудрявцева, не помню точно.

– Пока. – Асенька помахала мне рукой, и они с мужем не спеша двинулись обратно по галерее.

Я выдохнул. Кажется, пронесло. Экран телефона показывал без десяти пять. На стрессе время пролетело незаметно. Я спустился на цокольный этаж в «Перекресток», отыскал там устриц, взял бутылку французского белого вина и с чувством выполненного долга отправился к метро.