Шрифт:
Закладка:
При этом улыбка малость дебильная. Видно, что его еще не отпустило.
— Ты можешь встать, папа? Голова не кружится? — Марк берет его за руку.
— Встать? — Сан Саныч с сожалением смотрит на свою спонтанную ортопедическую "постель", приподнимается, садится, но тут же немедленно ложится снова. — Нет, не могу. Нужно малость еще отдохнуть. А то состояние, как в японской скорой помощи.
— Это как? — шепотом спрашивает Зина.
— Это "комутохеровато", — поясняет шеф.
— Голова кружится, да? — всхлипывает Зина. — Так вы полежите еще!
— Да, — слабым голосом отвечает Сан Саныч, — Голова кружится, пульса нет, хотя… где-то есть. Но не в сердце. Я еще, пожалуй, полежу чутка, — он прижимается щекой к груди Зины и счастливо вздыхает.
Артем с пониманием смотрит на него, потом на меня, подмигивает, хлопает в ладоши и кричит горничным:
— Так, красавицы мои, работать! Папеньке уже лучше! На выход все, кто не отрастил себе сиськ… лекарство для босса!
Раздевалка пустеет. Остаюсь только я. Сан Саныч вдруг тыкает пальцем в направлении окна и говорит:
— А это что за хрень?
Оборачиваюсь и вижу, что за окном завис дрон.
— Не знаю, шеф. — Наверное, дети где-то рядом балуются.
— Ничего себе баловство! — возмущается Сан Саныч, оторвавшись наконец, от груди Зины. — У нас тут уважаемые люди штабелями лежат в номерах. А если на них компромат соберут ненароком? А если это происки конкурентов? Вика, быстренько убери этого внебрачного сына Карлсона и мясорубки!
— Да нет. Шеф, вы слишком подозрительный. И потом как его уберу? Я же не умею летать!
— Лёне скажи, он что-нибудь придумает. Зина, — смущенно бормочет шеф, — я тут извиниться хотел…
— Да я уже простила, — перебивает его Зина. — Забудьте! Отдыхайте пока!
— Вот и ладно, — он улыбается, неотрывно глядя на Зину и откровенно любуясь ее красотой.
— Так я оденусь? — робко спрашивает она.
— Ага! — шеф не двигается с места.
— Так, может, вы выйдете?
— Ох, ёлки! Прощения просим! — спохватывается Кинг Конгыч, кряхтя встает и выходит из раздевалки.
А лицо у него при этом такое мечтательное, что мне даже страшно становится. Как бы у шефа крыша не поехала окончательно. Купидон явно здесь хватил через край. Хотя его тоже можно понять. Недаром нашего шефа прозвали Кинг Конгычем. В него стрелы пулять бесполезно. Кожа толстая, как броня. Ему нужна шоковая терапия: железной дверцей по голове, и только тогда любовь нечаянно нагрянет.
Выходим в холл отеля. Навстречу нам спешат Артем и Марк.
— О, как хорошо, что вы все здесь, — умиляется Кинг Конгыч.
— Папа, ну мы вообще-то волновались, — Артем обнимает его за плечи.
— Да, — поддакивает Марк. — Давай я тебя все-же в больницу отвезу. А вдруг сотрясение? Нужно, чтобы врачи осмотрели.
— Так у меня уже назначена встреча с доктором, — улыбается Кинг Конгыч.
— Здесь в отеле? В каком номере? — открываю ежедневник, чтобы записать.
— В баре, — улыбается шеф. — Там столетний шотландский доктор. Лечит все буквально. Диагноз ставит вообще на месте.
— Папа, ну тебе сейчас пить совсем не нужно, — хмурится Артем.
— Не нужно, — немедленно соглашается шеф. — Но необходимо! Ну чего очканули, молодёжь? Папу дверцей не убьешь! Разве что бронированной от внутреннего хранилища швейцарского банка. Вот у меня для вас новость: к нам едет очередной инвестор. У него с Эйтаном какие-то дела. Назначили историческую встречу в нашем отеле. Ну и ко мне он забежит. Я ж его знаю. Так что встречу организуйте мне на высшем уровне. Только не так, как с Эйтаном.
— А он тоже не русский? — спрашивает Марк.
— Он — император всея тайги, — хмыкает Сан Саныч. — Вика, да ты его знаешь. Он здесь был у меня пару раз. Нечаев Олег Федорович.
— Помню, шеф.
— Ну вот и ладно. Так что ты моих охломонов введи в суть дела. Чего он любит, чего не любит. А я метнусь пока в бар.
— А почему император? — вдогонку спрашивает отца Артем.
— А потому что у него золотые прииски в тайге, — поясняю я.
— Вика, если вы его знаете, то расскажите нам, как нужно его принимать, — Марк с деловым видом готовится записывать мои ценные указания в телефон.
Открываю рот, чтобы честно все рассказать.
— Стоп! — вопит мозг. — Закрой рот с той стороны! Соври им! Вот он, твой шанс.
— Не слушай его, — возражает тело. — Наоборот, хватай фермера, тащи в уголок и на ушко ему шепчи, как правильно лизать таежному олигарху. Тогда у вас с Марком будет любовь навеки! И мы, наконец, закатаем его овощ в нашу банку, чтобы разные французские коровы к ним не тянули свои ручонки. Тем более, что у нее теперь роман-пармезан с Гаспаром. Шеф-повар нашел свою молочную коровку. Пусть в сыре и катаются. А у нас зато рататуй! Вот же он, рядом. Зреет наш урожай. В огороде так всё и прет. Колосится спелая пшеница. Только руку протяни, — чувствую, как пальцы тихо сжимаются и медленно начинают движение вперед по направлению к брюкам Марка.
— Даже не думай, скотина! — волевым усилием разжимаю пальцы и сжимаю двумя руками ежедневник.
— Согласен! Даже не думай! — уговаривает меня мозг. — Вика, не будь дурой! Это прекрасная возможность показать Сан Санычу, что ты — истинная хозяйка отеля.
— А если он разозлится, что мы его сыновей обманули? — ехидно спрашивает тушка. — Как бы он нам потом не вставил рататуй по самые томаты. Я на такое не подписываюсь! Предпочитаю молодые овощи, а не варёно-печеную консерву, да еще и с 90-х годов!
— Да шефу не до нас сейчас, — отмахивается мозг. — Он же Зинкиными гаубицами пришибленный и дверью ударенный. Там явно фаберже уже всмятку, если не вкрутую. Вон побежал на радостях их размачивать в баре. Шутка ли? Такой нокаут сиськами! Сан Саныч мысленно вообще в обмороке, но по привычке и из упрямства держится.
А ведь мозг прав! Если я сейчас Артема с Марком обману, то они облажаются, а я буду в шоколаде. Некрасиво, конечно, но что делать?
А шеф нам уже вставил рататуй. Не успели от одного инвестора очухаться, как он уже второго в клюве принес. Один с Ближнего Востока, другой — из Сибири. Я сегодня прямо не девушка, а географическая карта. Кажется, с утра за завтраком ненароком глобус проглотила.
— А принимать его нужно так, — начинаю вдохновенно врать. — Император тайги любит всё самое люксовое и гламурное. Как в лучших королевских домах Европы. Царскую посуду, чтобы все дорохо-бахато! И еду самую изысканную. К Гаспару пойдите. Он там разберется. Только новость сообщайте медленно, чтобы его от счастья удар не
