Оказывается я – всего лишь испытание. Какой-то драконий бог что-то там устроил Аману, а он должен преодолеть. Меня преодолеть. Прекрасно! Я – спортивный снаряд на пути к воссоединению любящей пары. Трамплин, от которого он оттолкнётся и полетит навстречу какой-то Айре.

Больно. Как же безумно больно осознавать, что все твои порывы бессмысленны. Ты сама – ничто, чья-то пешка, которую надо вернуть назад. Бинго! Тогда будет большое Бинго для Амана, чтоб его… Хотя, он тут не причём, он – такая же жертва, как и я, только ему больнее – он уже любит. А я? Любовь ли это, или просто влечение к удивительному человеку? Может, я просто очарована, разве это сравнимо с настоящей любовью?

В любом случае я ушла. Закрылась обратно в свою скорлупу и не знаю, как мне теперь быть. Вода могла бы быть моим спасением – я даже приготовилась умереть, но мне не позволили. Зачем? Я здесь лишняя. Препятствие, его ведь можно по-разному преодолеть. Я согласна на такой исход – лишь бы не было так больно.

Они что-то обсуждают, но я не слышу их. Мне всё равно. Главное я уже услышала – мне здесь не рады. Я мучаю его, соблазняю, тогда как нужна ему лишь Айра. Такое упорство достойно восхищения, и будь я на месте его второй половины, то радовалась бы за то, какой стойкий у меня возлюбленный, но… Я – это я. А значит, мне надо подвинуться, желательно в сторону своего мира. Почему бы и нет? Там меня ждут родители, академия и множество холстов, которые я все покрою им. Да, возможно, ничего кроме него я не смогу больше писать, по крайней мере, первое время, зато исцелюсь. Можно было бы начать сейчас, но у меня нет для этого ничего. Только песок, каменная стена, около которой я лежу и угли.

Хм, вон тот уголёк, выпавший из костра, похоже, остыл.

Встаю, выпутываюсь из одеяла, подбираю уголёк, подхожу к ближайшей скале и начинаю рисовать. Сначала медленно, вспоминая каково это – двигать рукой, потом быстрее. Широкими взмахами наношу на гранитную твердь любимый лик. Глаза, смотрящие исподлобья, нос, упрямый подбородок, жёсткую линию губ и шармы. Шрамы на лице, вторящие шрамам на сердце – их видно через взгляд, которым он смотрит на этот мир. Судя по всему, весьма жестокий мир, раз боги в нём играют болью своих подданных.

Нарисовав Амана-человека, приступаю к Аману-дракону. Он прекрасен, величественен, вот только мне не хватает роста, чтобы полноценно написать всю его фигуру. Нет, я не пытаюсь изобразить его в полном размере, но и мельчить не могу – слишком сильно захлёстывают эмоции. Застываю перед скалой, не зная, как быть, и тут чувствую, как кто-то поднимает меня вверх! Воздух? Нет, он слишком нестабилен. Чьи-то руки держат мои ноги, я сама сижу на чьих-то плечах, и мне страшно смотреть вниз, чтобы узнать, кто это. Ведь если это Аман, я могу сорваться, а если Магнус, ещё больше уйти в себя, потому что… Потому что не нужна ему. Тому единственному мужчине, который смог проникнуть в мою душу, покорить сердце и… ранить его.

Продолжаю рисовать, но тут, как назло, заканчивается уголь. Растерянно смотрю на испачканные пальцы. Пустые пальцы. Кто-то подаёт мне новый уголёк, ещё тёплый, но уже не обжигающий. Молча беру, потому что губы, в отличие от рук, пока не способны на какие-либо движения, и продолжаю работу. Рисую крылья, штрихую перепонки, наполненные воздухом – то ветер дует им навстречу, мешая лететь. Божественный ветер, ведь именно Драконий Бог не хочет, чтобы Аман куда-то там попал. Забыла слово.

Зачем ему это надо, в смысле богу, непонятно. Впрочем, не мне судить, я – мелкая песчинка, досадная, ненужная, натирающая пятку, поскольку посмела попасть в сапог большому человеку. Иногда он летает в небесах, иногда ходит по земле, а сейчас он стоит подо мной и держит меня за ноги.

Мне не нужно зрение, чтобы всё-таки понять, кто поднял меня вверх. Да, тело одеревенело, да, говорить я не могу, но средоточие моей женственности горит. Оно чувствует жар от шеи, к которой прикасается самым откровенным образом. Тонкий влажный шёлк не является препятствием. Боже, как сладко и в то же время больно. Больно от того, что всё это – не моё. Не для меня.

Последний штрих – пламя, исторгаемое драконом, и рисунок готов. Я не знаю, что делать дальше. Слезть с его плеч? Не хочу. Рисовать что-то ещё? Почему бы и нет, только отойти в сторону. Двигаю бёдрами в сторону, мол, пошли туда, и чувствую, как острое желание пронзает моё тело. Это что-то новенькое, раньше во время ступора такого никогда не происходило. Обычно я ничего не чувствую, кроме боли в груди.

Аман послушно двигается в сторону свободной части скалы, чтобы я смогла продолжить. Уголь опять кончился, и опять кто-то подаёт мне новый кусок. Я не знаю, откуда, но перед моим внутренним взором встаёт лицо. Красивое, породистое, так и просится на холст. Учитывая местные реалии, на скалу. Пишу, прорисовывая каждую деталь, старательно вывожу линии, что непросто, учитывая шершавую поверхность. Получается! Вот только голове нужно тело, а его рисовать лучше с земли. Нехотя слажу с широких горячих плеч, стараясь не испачкать Амана угольными пальцами, продолжаю рисовать. Просторное платье, округлый живот… она беременна? Наверное, я не знаю, так мне привиделось. Полная грудь, струящийся подол, поясок, разделяющий их. Всё. Я закончила. Вытираю руки о траву, растущую неподалёку, ухожу обратно к одеялу и засыпаю. И пусть весь мир подождёт.

Аман

Я смотрю на Айру и не знаю, как это всё понимать. Откуда Диана узнала, как та выглядела? Невозможно, попросту невозможно. И это лишнее подтверждение игры Драконьего Бога, иначе как она смогла нарисовать мою пару? Я видел её ауру – она светилась каким-то совершенно невероятным оттенком фиолетового с серебристым отливом. Такое чувство, будто она вошла в транс.

Поначалу я испугался, когда Диана неожиданно встала и полезла к костру, дёрнулся, чтобы остановить – мало ли – но она просто взяла остывший уголёк, а потом… потом началось