Алену подбросило на кровати. В нее будто сразу воткнулись тысячи отравленных ножей.

— Оболгать, Мишу? — она не верила. Как у Ромы язык не отсох говорить подобные гадости!

— Алена, слушай меня внимательно. Твоя сестра может сесть, она этого не выдержит. Где Лера, а где тюрьма? — ведет плечом. — Время не отмотать назад. Но есть шанс спасти твою сестру. Ты представляешь как ей? Она места себе не находит! Лера себя винит, что тебя не послушала. Еще она уверена, что с машиной были неполадки, она стала неуправляемой. Но это установить невозможно, там перед тачки в металлом превратился.

— А ты представляешь как мне? — именно в этот момент, вместо нерожденной дочери, стали всходить первые ростки ненависти. Пока еще крохотные, практически неощутимые.

Больше ощущалась обида. Лере тяжело? Они думают про Леру… А Алена, варись ты в своем горе сама, оболги Мишу… За что так?

— Представляю. Тебе нужны операции, много денег, я все организую. Но Леру надо вытащить, это не обговаривается, — сказал командным тоном.

— А не буду наговаривать на Мишу!

— Скажи, что ничего не помнишь, — Рома остается невозмутимым. — Ален, я ни перед чем не остановлюсь, они не посмеют забрать у меня Леру.

— Она у меня забрала Мишу и нашу дочь…

— Это несчастный случай. Никого она у тебя не забирала. И не смей ей выговаривать, обвинять! Это ее сломает. Она себя будет винить, жить нормально не сможет.

— А я? Я смогу жить, Ром?

— Сможешь. Ты молодая. Ален, лучше со мной дружить, а упрямство приведет к нехорошим последствиям.

Тогда Алена была слишком слаба, чтобы бороться. Раздавленная и сломленная, она узнала, что все повесили на Мишу. Рома старался, подкупал свидетелей, искал связи в полиции. Все, чтобы очернить Мишу.

Алена не верила в неисправность машины. Позже анализируя все, узнавая, вспоминая, она пришла к единственному выводу — Лера виновница.

Но даже после аварии, Лера вместо того, чтобы помогать Алене и Мише, побежала вытаскивать двух мальчиков из третьей пострадавшей машины. Алена орала истекала кровью, а Лера заботилась о чужих детях.

Даже мать, которая всегда прохладно относилась к старшей дочери, приходила и угрожала Алене, чтобы она не смела открывать рот. Все выгораживали Леру, переживали, как она справится с потрясением.

А Алена, потерявшая любимых, с раздробленной ногой, их не особо волновала! Они были заняты своими махинациями.

Приходила Лера и плакала у ее кровати. Много говорила. Убеждала, что машина была неисправна. Только чем больше сестра плакала, тем сильнее Алена ее ненавидела.

Она пообещала себе встать на ноги любой ценой. И отомстить, причинить Лере не меньшую боль. Это стало целью ее существования, давало силы просыпаться каждое утро.

Ее перевезли в Германию, там было спокойней. Не было родственников. Алена скучала только за маленькой племянницей, такой ласковой и родной.

Лечение проходило тяжело. Требовались новые операции, немалые деньги. Родственники до поры до времени все оплачивали, Алена отдала и все свои сбережения, но улучшения были минимальными, а деньги таяли.

— Тебя в другую клинику переведут. Не хотел этого делать, но только он тебе поможет, — сказал Рома. — Тут мы теряем и время, и деньги.

Он позвонил вечером. Голос глухой, расстроенный.

— Я тебя не понимаю. Почему в другую?

— Там мой отец работает. Клиника хуже, но то, что он может сделать, больше никто не сделает. Он гений… только… — молчит.

— Что только?

— Ален, ты хочешь ходить?

— Конечно…

— Тогда езжай к нему. Будь осторожна, — тяжело вздохнул.

«Быть осторожной» — это Рома слишком мягко сказал. Он не предупредил, что Вениамин — изощренный палач, открывший для Алены второй круг ада.

Глава 31

Цепкий зеленый взгляд, короткие темные волосы с проседью, и очень подвижные руки, серое лицо, болезненно худое тело, Вениамин сразу не понравился Алене. Хотелось убежать, но она не могла самостоятельно передвигаться. Она была одна в Германии, некому было ее защитить.

Клиника была на окраине города, неприметное строение, по сравнению с местом, где она лежала раньше даже убогое. Вениамина тут, мягко говоря, недолюбливали, он часто опаздывал, был груб со всеми, но держали. У него был талант, он брался за самые патовые случаи, и очень часто делал поистине невозможные вещи.

— Ходить будешь, даже бегать, а вот с большой сценой пролетаешь. Но тебе ли расстраиваться, с такими данными… ммм… — дергает свою нижнюю губу.

— Вы о чем?

— Мои услуги дорого стоят, — руками будто ощупывает ее тело, при этом не прикасается, а Алене кажется, что по ней ползают тысячи маленьких червяков.

— Сколько? Моя семья… они обещали заплатить.

— Сама расплатишься, — зеленые глаза алчно блестят.

— Что вы хотите этим сказать? — испуганно вцепилась в одеяло.

— Что хочу, то и будет, — гадко смеется и выходит из палаты.

Какой это жуткий человек Алена узнала не сразу. Вначале она даже испытывала к нему благодарность, несмотря на колкие фразы и бесцеремонность.

Вениамин сделал невозможное, он был поистине гениален, и также безумен в своей одержимости. Он в прямом смысле, поставил Алену на ноги. Операция прошла успешно. И ей показалось, вот он лучик надежды.

— К сожалению, ты мне нравишься, — с этой его фразы начался ее путь к новым мучениям.

— К сожалению? — переспрашивает в недоумении.

— Для тебя да… Понимаешь, я как сделал чудо, также могу все вернуть как было, а может, станет и еще хуже.

Хуже действительно стало. Не раз Алена думала, что лучше бы осталась с искалеченой ногой, чем с измазанной грязью, разворочено душой.

Вениамин склонял ее к отношениям с изощренностью заправского палача. Он добивался, чтобы она согласилась, сама к нему пришла. Он уничтожал ее морально. Мастерски запугивал, давил на больное, раз за разом проходился по ее ранам на сердце. Чтобы он прекратил, чтобы больше не продолжались эти ежедневные психологические издевательства, она сдалась.

Она была сломлена и