Шрифт:
Закладка:
Такой расклад мне определенно не нравился. Да чего уж там — даже думать не хотелось.
— Древние склонны преувеличивать. — Я фамильярно щелкнул ногтем по переплету фолианта. — И библейский Мафусаил не единственное тому подтверждение. Египтяне приписывали своим правителям и не такие годы.
— Верно. Однако согласитесь, что способности Владеющих могут объяснить если не все, то очень много. — Вольский улыбнулся. — Я лично знаю пару человек, чей Талант дарует долголетие — и кое-кто недавно отмечал юбилей в полтора века. В столице даже ходят слухи о графе, который получил титул лично от Петра Великого. И если так — почему бы не найтись тому, что прожил вдвое или даже впятеро больше?
— Всему есть предел. — Я пожал плечами. — Даже Талантам.
— И я почти убежден, что мы почти не знаем о пределах их возможностей! — жарко возразил Вольский. — Вы знаете что-нибудь о былинных богатырях?
— Ч-что?.. Да! Знаю. Конечно же, знаю. — Я тряхнул головой, отгоняя растерянность. — Добрыня Никитич, Илья Муромец…
— Именно! — закивал Вольский. — В отличие от библейских патриархов, наши жили не так уж и давно — во времена Крещения Руси князем Владимиром или чуть позже. Конечно, их нельзя в полной мере считать историческими личностями, но у каждого…
— Есть реальный прообраз. Конечно же. — Я не стал спорить. — Или несколько прообразов, которые…
— Неважно! Нам доподлинно известно, что эти люди служили великому князю. Они сражались с чудовищами. — Вольский принялся загибать пальцы. — И, вне всяких сомнений, были сильными Владеющими. И самое главное — они своими глазами видели то, после чего Прорывы понемногу исчезли.
— Вы уже говорили, — напомнил я. — Мудрость древних, архивы, старые записи… Думаете, кто-то из местных старцев еще жив?
— Если так — мы непременно об этом узнаем из этих книг! — Вольский провел пальцами по корешкам на полке, оставляя следы на пыли. — Думаю, нам следует начать с летописей Соловецкого монастыря или…
— Прошу меня простить, судари, — раздался знакомый голос со стороны входа в подвал, — однако заниматься научными изысканиями вам придется чуть позже.
Геловани появился внезапно. Я уже давно научился чувствовать приближение сильных Владеющих заранее, но он каким-то образом подобрался незамеченным. То ли специально прятался от меня или кого-то из местных, то ли просто привык скрывать Талант. Скажи мне кто-нибудь сегодня утром, что грозный сыскарь способен хоть кого-то обрадовать своим появлением, я бы, пожалуй, рассмеялся, однако сейчас его визит оказался как нельзя кстати.
— Доброго дня, Виктор Давидович! — Вольский недовольно сдвинул брови. — Могу ли я поинтересоваться — что привело вас сюда?
— У меня к Владимиру срочное дело, — отозвался Геловани. — И, боюсь, оно не потерпит промедления.
— Но как же?..
— Ничего не поделаешь — служба. Мне и самому искренне жаль, что придется отложить книги. Но раз уж его сиятельство требует, — Я стиснул вялую ладонь Вольского, изобразил на лице глубочайшую скорбь и развернулся к выходу, — разве мы можем отказать?
Глава 17
— Ну что, прокатимся, господин поручик? — Геловани открыл и даже придержал для меня дверь, ведущую наружу. — Надеюсь, я не слишком тебя расстроил. Все-таки возможность заняться наукой выпадает нечасто.
— Пожалуй, это я как-нибудь переживу, — усмехнулся я. — И куда же мы направимся?
— Мне нужна твоя помощь в одном… можно сказать, деликатном деле. — Геловани чуть понизил голос. — Своих людей взять я по вполне осязаемым причинам не могу. А ты не только самый шустрый парень в этом городе, но и как будто умеешь держать язык за зубами. Ведь так?
— Ну… смотря о чем идет речь. — Я пожал плечами. — Может, все-таки поделитесь планами?
— Не поделюсь, — отрезал Геловани. — Но, если хочешь, могу вернуть тебя обратно в подвал к уважаемому Петру Николаевичу.
— О нет, ваше сиятельство! — Я поспешно ретировался. — Это нам определенно ни к чему.
— Вот и я подумал, что ты наверняка предпочтешь старым книгами работу в другом месте. — Геловани заговорщицки улыбнулся, но тут же снова напустил на себя суровый вид. — Признаться, я и сам порой не в восторге от некоторых… некоторых начинаний нашего ученого друга.
— Так пусть перестанет. Вы ведь возглавляете комиссию, разве нет?
— Увы. Петр Николаевич участвует в расследовании по просьбе градоначальника. Конечно, формально я мог отказать, но… сам понимаешь, — вздохнул Геловани. — Так что придется потерпеть. Впрочем, ты ведь не станешь отрицать, что старик порой бывает полезен.
— Не стану. — Я остановился у края тротуара. — Это ваша машина, Виктор Давидович?
По сравнению с роскошной и могучей бричкой Дельвига старенький «Фиат» выглядел не просто блекло, а чуть ли не до неприличия старым. Облезшая краска на дверях, ржавчина по всему кузову снизу, лужица масла под капотом — в общем, полный набор. Не говоря уже о слабеньком и даже для нынешних времен древнем тридцатисильном двигателе… Уж точно не самый подходящий агрегат для сыскаря с чином статского советника.
Однако его сиятельство вряд ли пришел сюда пешком или прибыл на таксомоторе, и больше никакого транспорта — не считая грузовика в паре десятков шагов — поблизости не было.
— Сегодня — моя. Служебная, — пояснил Геловани. — Чтобы в глаза не бросалась.
Да, незаметность определенно была на высоте — смотреть на ржавый «Фиат» не хотелось ничуть. Да и сам сыскарь выглядел непривычно: я уже успел заметить, что он зачем-то сменил дорогой костюм на самые обычные штаны с сапогами и короткую куртку из потрескавшейся кожи.
— Маскировка, — догадался я. — И от кого же мы прячемся?
— Пока не знаю. — Геловани открыл дверцу и уселся в жалобно скрипнувшее водительское кресло. — Но лишнее внимание нам точно ни к чему.
Значит, слежка — или что-то в этом роде. Причем «жертва» настолько серьезная, что сыскарь решил вылезти из начальственного кабинета в Зимнем и заняться работой «в поле» самолично. То ли боится утечки, то ли не доверяет умениям своих филеров, а скорее всего — и то, и
