Шрифт:
Закладка:
Греки – безусловно, талантливые, создавшие культуру, которая превзошла культуры всех прочих народов Средиземноморья, – были также агрессивными и воинственными. В последующие века европейские ученые, поэты и историки иногда романтизировали греков. В полной мере отдавая им должное за вклад в искусство, философию, математику и социальную организацию, все же нет смысла делать вид, что чистая агрессия не была частью реактивной силы, которая разнесла греков по всему Средиземноморью. Та же бьющая через край энергия также вдохновляла их на культурные достижения.
Важной датой в истории противостояния между греками и финикийцами является основание Карфагена, которое традиционно относят к 814 году до н. э. Довольно быстро эта новая африканская колония заняла место лидера в финикийском мире. Карфаген, исключительно удачно расположенный для контроля западных торговых путей в Испанию и к оловянным рудникам Британии, был совсем недалеко от западных колоний на Сицилии и Сардинии. К V веку до н. э. мы уже слышим о деятельности карфагенян, а не финикийцев. Как это часто бывает, родитель оказался в тени отпрыска.
Около 580 года до н. э. группа греков с Родоса и из Книда попыталась основать колонию в Лилибее – на западной оконечности Сицилии, к югу от карфагенской колонии Мотия. Лилибей (современная Марсала) располагал прекрасной бухтой и был на Сицилии ближайшим местом к мысу Бон в Северной Африке и городу Карфагену. Карфагеняне не могли мириться с такой угрозой Мотии и своим торговым путям и потому отреагировали очень быстро. Будущие колонисты были изгнаны и вернулись на свои суда. Они поплыли на север и в конце концов обосновались на Липаре, самом крупном из Липарских островов.
Финикийцы, когда это было возможно, следовали своему обычному курсу – старались избегать конфликтов. Есть множество свидетельств, показывающих, что их поселения и колонии на протяжении этого периода торговали с греками и стали частично эллинизированными. У финикийцев практически не было расовых или религиозных предрассудков, и, учитывая, что главное – бизнес, они были вполне довольны сосуществованием с греками. И только когда над их торговыми путями нависала серьезная угроза, они брали в руки оружие.
В 600 году до н. э. Карфаген сделал попытку помешать фокейцам обосноваться в Массалии (Марселе). Греческое присутствие на французском побережье беспокоило карфагенян только по соображениям торговли. Им был жизненно необходим важнейший металл – олово. Джон Бордман в книге, посвященной истории греческой колонизации, «Греки за морем», пишет: «Маршрут с богатых оловом островов Британии, альтернативный тому, что вел на юг Испании, проходил по суше через Францию. На южном пути восточные греческие торговцы – по большей части фокейцы – должны были столкнуться с конкуренцией финикийцев и даже их островные базы на Корсике, Сардинии и Балеарских островах не были в безопасности. Хотя, пока Этрурия оставалась дружелюбной, они могли двигаться вдоль безопасного берега во Францию и к другому оловянному пути, где финикийцы не работали, по крайней мере массово. В соответствии с установившейся практикой, они охраняли свою торговлю, создавая колонии».
Попытка финикийцев не пустить греков в Марсель оказалась неудачной. «Суровому тирскому торговцу» все больше приходилось зависеть в деле поставки олова от Испании и морского пути через Бискайский залив в Британию.
Через шестьдесят пять лет после неудачной попытки карфагенян вытеснить фокейских греков из Марселя последние потерпели сокрушительное поражение в морском сражении у Корсики. Они скромно жили на Корсике в течение тридцати лет, однако их пиратские обычаи и постоянное вмешательство в торговлю Этрурии и Карфагена в конце концов заставило две силы объединиться. В 535 году до н. э. объединенный флот этрусков и карфагенян напал на фокейцев и разгромил их. Маленькие греческие колонии на Корсике и Сардинии были вынуждены покинуть насиженные места. После этого этруски и карфагеняне поделили сферы влияния в этой части моря: этруски утвердились на Корсике, а карфагеняне – на Сардинии.
Теперь греки оказались в большей или меньшей степени изолированными от западных путей Средиземноморья, и существование их колонии в Марселе приобрело большую важность для их экономики. Важность олова в Древнем мире (при сплаве его с медью получается бронза) в какой-то степени можно сравнить с важностью жидкого топлива в современном мире. Оловянные пути, как и современные нефтяные маршруты, были ахиллесовой пятой национальной экономики. Потребность в олове была основным фактором, из-за которого народы вступали в конфликт.
Другая группа греческих колонистов, на этот раз из Спарты, вторглась на территорию карфагенян около 515 года до н. э., когда они попытались основать колонию на горе Эрикс, неподалеку от Мотии и Лилибея. И снова карфагеняне и их местные союзники элимцы изгнали греков, сохранив свое господство в этой части Сицилии.
В Италии несколькими годами ранее этруски осознали угрозу, которую являли собой греческие колонии на материке, и атаковали поселение в Кумах, что в Неаполитанском заливе. Но атака была неудачной, и с той поры могущество Этрурии стало уменьшаться. Греки активизировались в водах Тирренского моря, карфагеняне контролировали почти все торговые пути на запад, и за спиной Этрурии уже маячила тень Рима.
Дональд Харден пишет в книге «Финикийцы. Основатели Карфагена»: «Мощь этрусков клонилась к закату. Рим сверг тарквинских (этрусских) царей в 510 году до н. э. и стал независимой республикой, а уже в следующем году – какой удивительный и значительный факт – заключил договор с Карфагеном, определив общие сферы влияния. В новом распределении сил Карфаген, несомненно, видел возможность дальнейшего процветания, однако вряд ли мог заподозрить надвигающееся серьезное соперничество за мировое господство. Реальными врагами Карфагена все еще оставались греки».
Союзы между нациями, в отличие от дружбы между отдельными людьми, вызываются исключительно личными интересами. Греки оказались в рядах латинского альянса для защиты от древней Этрурии. Точно так же в конфликте между Персией и Грецией едва ли стоит удивляться тому, что большая часть персидского флота обеспечивалась финикийцами.
К 524 году до н. э., после заключения союза персами с Тиром, вся собственная территория финикийцев была подчинена персами. Это был один из факторов, приведший к экспансии Карфагена. Но истинная причина того, почему финикийцы (независимо от их подчиненности Персидской империи) с такой охотой предоставили свои флоты для использования против греков, была борьба, которая все еще велась вокруг Сицилии, за контроль над Центральным и Западным Средиземноморьем. В XVI веке Макиавелли весьма убедительно писал о долге государя держать слово. Его хорошо понимали и в VI веке до н. э.:
