С отходом малышни ко сну и воцарением спокойствия все свое внимание друзья переключают на Яна. По переглядываниям Кая и Вееры сразу понятно, что оба хотят поговорить о здоровье мамы Яна. Они сочувствуют и хотят помочь, Ян кивает. У него нет сил обсуждать это прямо сейчас, в гостях у друзей. Все молчат, будто заключили негласный договор. Кай и Веера тревожатся и хотят присмотреть за Яном, который, несмотря на свое фирменное молчание, очень ценит эту заботу. Но, ради всего святого, давайте сегодня без работы и хосписа.

— Ну а с женщинами как? — игриво интересуется Веера. Они уже наелись тушеной свинины и сейчас неспешно потягивали подаренный Каю односолодовый виски.

— Да никак, — привычно отвечает Ян и одним махом уничтожает остаток напитка. — На работе завал, да и вообще. Нереально выкроить время еще и на ухаживания. А сейчас еще и… — Ян затихает, друзья понимающе опускают взгляд. Мамина болезнь.

— Я когда Вееру встретил, сразу резко для всего нашлось время, ювелирно расписание составлял. Аврал, не аврал — неважно, — смеется Кай и нежно толкает ее в плечо. — Хотя сейчас вот думаю, какая муха меня тогда укусила. Идти на жертвы ради встреч — ну не дурак ли?

Веера тотчас затыкает Кая подушкой.

— Лучше уж вообще без женщины, чем с той, на которую плевать, — произносит Ян, понимая, что так оно и есть. Он никогда не испытывал особых трудностей в завоевании дам. Зачастую они его находили сами, однако в последнее время Яну не хотелось быть объектом женского внимания.

Веера бросает на Яна изучающий взгляд. Желание высказаться борется внутри нее с желанием не выводить друга из себя.

— Тебе бы стоило подумать о чем-то, кроме работы и… — Веера прерывается на середине предложения. Как же сложно говорить о хосписе. — Кстати, Кай уже сообщил, что у меня на примете есть одна подруженция? — Веера поднимается с дивана, чтобы сходить на кухню за второй бутылкой. — В последнее время мы не то чтобы тесно общались, но я недавно целый день думала о ней и все прикидывала, потому как сразу почувствовала: вот была бы парочка! Вы бы отлично подошли друг другу.

Ян сосредоточенно целится деревянной погремушкой в корзину для игрушек и не может нормально разговаривать. Позвякивая, погремушка приземляется в самый центр цели. Одновременно раздается сигнал мобильного. Сообщение от Хейди. Ян пялится в экран, однако решает пока ничего не читать. Когда срочно, Хейди сразу звонит.

— Извини, я, похоже, прослушал, что ты говорила. Но если ты опять пытаешься меня с кем-то свести, то не трать силы зря, мне сейчас не до этого, — говорит Ян.

Веера возвращается с кухни, неся в руках индийский пейл-эль для каждого.

— Да погоди ты, в этот раз все по-другому! — энергично продолжает Веера, мостясь на диване. — А то никогда себе никого не найдешь. У тебя каждый рабочий кейс — самый важный. Давай договоримся: вот если с этой подругой ничего не выйдет, я приму поражение и больше не буду тебя доставать, — улыбается она.

Ян сидит со сложным выражением лица, в котором недовольство смешивается с усталостью. С одной стороны, любопытно хоть разок взглянуть на побежденную Вееру. С другой — в глубине души ему всегда нравились эти милые попытки растормошить одиночку. Будто кто-то берет все в свои руки, когда ты сам не справляешься. Весь последний год Ян только и делал, что работал. Он приносит в жертву свою беззаботную повседневность в обмен на возможность бросать всяких уродов прямо в лапы правосудия. Это своеобразное занятие, предполагающее одиночество.

Сидя в беспокойно вздыхающей электричке «P» на обратном пути, Ян читает сообщение Хейди. «Лодка из показаний свидетеля совпала с той, кот. угнали. Кража была в Кайвари[34], потом на лодке отплыли в Суокки[35]. С причала камер нет, лодку объявила в розыск». То есть становится понятно, где именно Ларс провел свои последние часы. Убийца утопил его в лодке, там же поставил клеймо. Ян думает о том, как бы действовал, окажись он на месте убийцы. Нужно избавиться от лодки. Сжег бы ее? Зак, наверное, уже просмотрел данные, полученные от береговой охраны.

Ян только-только проехал станцию «Похьойс-Хаага». Он достает из спортивной сумки бумаги, что Хейди вручила ему накануне. На обложке надпись: «Жизнь и деяния Ларса Сундина». Яна веселит способность Зака приправлять мрачную реальность щепоткой иронии в стиле Джона Ирвинга.

За окном ненавязчиво дождит. В вагоне тепло. Было бы еще и пусто, не окажись там группы темпераментных испанских туристов и скромной кучки финской молодежи, окрыленной перспективой провести ночь в барах столичного центра. Ну а Ян занят изучением биографии убитого мужчины.

Родился в Ювяскюля. Старшая школа г. Ювяскюля, изучал искусства за рубежом, бросил учебу в Школе экономики Ханкене. Очевидно, тогда и началась его карьера в рекламном бизнесе. Ян продолжает читать. Придраться особо не к чему. Хотя именно это и настораживает. Есть ли у жертвы тайные стороны, следы которых нужно искать не на бумаге?

Электричка тормозит, и Ян поспешно убирает распечатки в сумку. Он провожает взглядом энергичных людей, выходящих со станции кто куда. Ян возьмет с парковки велосипед и поедет домой. Там его дожидается мебель. Там тихо и пусто.

30 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, ХЕЛЬСИНКИ

Хейди смакует шоколадное мороженое. Рядом с кафе «Муттери»[36] разместилась импровизированная парковка целой группы байкеров в черных кожанках, и теперь в небольшом зале яблоку негде упасть. Вечернее солнышко балует северян своим теплом, а расследование сдвинулось наконец с мертвой точки. Теперь у них есть конкретные зацепки: убийца угнал лодку из точки проката и именно на ней добрался до Суоменлинны. Свои зверства он совершил 28 июня в этой лодке, которая, к слову, с того момента бесследно исчезла. Парой часов ранее в кафе «Карусель» Хейди успела встретиться с владельцем лодки, теперь уже детально описанной безутешным хозяином.

Мороженое она купила спонтанно, повинуясь душевному порыву и стремясь хотя бы ненадолго очистить голову чем-то приятным. Нужно решить, как пройдет свободный вечер. Уже почти семь, Хейди садится за руль. Надо же, некуда торопиться. Она по-человечески не отдыхала больше суток. Хейди делает глубокий вдох, затем с силой выдыхает. Труп у Королевских ворот в одночасье стал центром ее жизни и продолжает присваивать себе минуту за минутой. Очередное дело, которое вскоре начнет являться ей во снах и врываться в дневные размышления до тех пор, пока не будет закрыто.

Хейди заводит машину, продолжая накручивать себя: попахивает какой-то патологией. Из раза в раз одно и то же: бессонница, путаница в мыслях, работа на износ, кошмары. За эти годы она к чему только не обращалась: остеопатия, медитация, йога, экстрим, моржевание, эксперименты с рационом — все напрасно. Покой вне досягаемости. Новый труп — и добро пожаловать, старые друзья: недосып, стресс, страх. К беспокойству за себя теперь все чаще примешиваются переживания за Яна. Хейди тормозит на светофоре. Ян никогда не рассказывает о своих внутренних демонах, не ищет помощи. Может, стоит уже смириться с этим и оставить Яна наедине с его проблемами и начать разгребать свои?