Шрифт:
Закладка:
— Верно, — соглашается отец и неожиданно хлопает Яна по плечу. От ладони исходит странное тепло, которое сохраняется даже на улице. Им до сих пор неловко физически выражать свои чувства: по-человечески обниматься, прикасаться друг к другу.
На пути из Тёёлё в Каллио[31] машину опять наполняет звенящая тишина. Мама всегда умеет творчески выводить мужчин из словесного оцепенения. Но наедине разговор никогда не клеится. Ян даже подозревает, что отец им в некоторой степени гордится, но сказать наверняка не может, поскольку отец молчит. А если и говорит, то преимущественно о вещах, которые Ян мог бы улучшить, нежели о тех, в которых Ян действительно преуспел. Пожалуй, это такой способ выражать отцовскую заботу. Для родителя вполне естественно желать для ребенка чего-то большего.
Профессия Яна никогда не вызывала у отца восторгов. Впрочем, сам Ян не то чтобы сильно огорчается по этому поводу. Несгибаемость родителя в этом вопросе уже давно возвела между ними высоченную стену. Наблюдая за почти нечитаемым лицом отца, сидящего за рулем, Ян мысленно спрашивает: давит ли эта стена и на него тоже? Что, если и сам Ян научился на автомате баррикадироваться от других людей?
Через час Ян уже сидит за компьютером, с головой погруженный в фотографии корон. Зак любезно накидал ему ссылок. Отец вернулся в хоспис.
Разнообразные короны в огромном количестве проносятся перед глазами, но ни одна из них не похожа на очертания ожога жертвы. Ян уже и не уверен, что поиски такой же — хорошая идея. Вдруг тут важна не столько форма, сколько содержание? Но они все равно продолжают искать: любая мелочь в этой короне может послужить подсказкой.
Между тем Зак озаботился изучением видов клейм. Больше всего на их цель похожи электроклейма для рогатого скота и самоделы. Зак распечатал Яну кое-какой материал:
Штамповочные термоклейма. На головке электроклейма можно сделать оттиск текста, изображения или логотипа. По желанию заказчика изготавливаются сменные наконечники с разными оттисками. Характеристики наиболее распространенных электроклейм: 200 W, 50×25 мм; 300 W, 70×35 мм; 400 W, 75×50 мм.
Ян на глаз прикидывает размеры. Возможно, ожог на теле был сделан электроклеймом с размерами 75×50 мм. Но источник электричества под вопросом, если убийство произошло вне помещения.
Ян запрашивает у Зака дополнительную информацию об изготовителе упомянутых на распечатке клейм. Мало кто помечает свой рогатый скот короной, так что можно надеяться на более-менее быстрое отслеживание заказчика. Если только клеймо не изготовили за рубежом. Или самостоятельно. Плюс речь не обязательно об электроклейме. Если так, то вблизи места убийства могли бы остаться следы разведения костра, например уголь.
— Может, у убийцы вообще была с собой портативная плитка? — предполагает Зак, и Яну такой вариант тоже кажется вполне логичным. Железо довольно быстро раскалилось бы, прикоснувшись к побелевшей нагревательной спирали. Одни готовят крем-брюле, другие раскаляют клейма.
Хейди появляется на работе с еще влажными после душа волосами. Ян догадывается, что мылась она в участке. Когда расследование в самом разгаре, дом становится чужим местом.
Хейди уже успела изложить Яну свою теорию. Может ли месть служить основным мотивом убийства? Раз у них нет ничего, разумно отталкиваться хотя бы от этого. Необходимо наплодить версий, которые опровергались бы с появлением улик. Хейди уверена: им нужно основательно покопаться в прошлом Ларса, искать ключ в его истории.
— Предположим, убийца таким образом поквитался с Ларсом за какие-то ужасные поступки. Но ведь ненависть, способная толкнуть человека на убийство, вызревает годами. Все сделано чисто, имел место холодный расчет. Это обдумывалось и планировалось не один день. Труп у Королевских ворот — результат годами копившейся обиды, — говорит Хейди, стоя рядом со всеми у полупустой доски для записей. Ян едва заметно кивает. Речь Хейди его не до конца убедила, но на кое-какие мысли все же натолкнула.
— Нужно по камешкам разобрать жизнь Ларса Сундина, — произносит Ян.
— Предлагаю компромисс, — с энтузиазмом говорит Хейди, хватая тоненькую бумажную стопочку со стола. — Зак уже нарыл кое-что о Ларсе, распечатал и дал мне. Поэтому ты сейчас идешь домой и отдыхаешь. Но! Я знаю тебя как облупленного, ты же не сможешь уйти отсюда с пустыми руками. Так что бери это все с собой и читай дома. Если глаз за что-то зацепится, обязательно сообщи, — тон Хейди не терпит возражений, и Ян с улыбкой сгребает бумаги. Вечно она волнуется и суетится, лишь бы облегчить его ношу.
Иногда Яну кажется, что он единственный начальник, позволяющий подчиненным раздавать ему указания. С другой стороны, не плевать ли на формальности, если все идут к общей цели?
Беседу прерывает звук входящего сообщения у Хейди.
— Так, у нас есть заявление об угоне лодки на причале у Мерисатаманранта, — комментирует Хейди. — Поеду, расспрошу владельца. Он указал, что лодка пропала как раз в ночь со среды на четверг.
— Отлично, — выдыхает Ян. — До сих пор убийца ничем себя не выдал. Криминалисты не нашли у Королевских ворот никаких намеков на место совершения убийства, и пока наша самая стройная версия держится на том, что убийца удерживал Сундина в лодке, на которой и транспортировал тело — вероятнее всего, уже мертвое.
Ян мельком смотрит на часы — почти четыре. Прерывистый, беспокойный сон, лютый рабочий график и непроходящая спешка в итоге притупили его разум. А тем для размышлений достаточно и вне расследования. Чтобы не сдохнуть, ему просто надо на что-то переключиться.
До железнодорожного вокзала Ян добирается на велосипеде. По привычке глаза ищут на экране электричку «М»[32], но ее уже несколько лет как отменили. По завершении строительства кольцевой железной дороги[33] по свежему маршруту пустили электрички «I» и «P». Ян отправляет Каю сообщение («Уже еду») и ненадолго закрывает глаза.
Проходит двадцать минут, Ян уже стоит у входа, нажимая на кнопку звонка. Из-за двери доносятся задорные детские голоса. У Кая и Вееры двое дошколят: Вернеру пять, Алме два. Дети тут же набрасываются на Яна. Возиться с ними всегда так легко и естественно. Ян ерошит шевелюру Вернера и берет Алму на руки.
И хотя беготня детворы по квартире и всякие мелкие шалости вызывают у Яна бесконечное умиление, больше всего ему по душе момент, когда малыши вваливаются ко взрослым в пижамах, чтобы пожелать спокойной ночи и крепко обнять. Яну легко представить, как утомившихся за день детишек укрывают одеялом и те потихоньку засыпают под убаюкивающие отзвуки взрослых разговоров в гостиной. На сердце сразу тепло и уютно. Ну, становилось тепло и уютно. Когда Ян был маленьким.
