опытнее.

Возможно, связь с кем-то не имеет границ или временных рамок. Мне нравилось, что он чувствовал ко мне такое же влечение, как я к нему. Это заставляло меня чувствовать, что мы равны в этом, чем бы это ни было.

— Так мы просто… — Я не была уверена, отражают ли мысли в моей голове мои истинные эмоции, или мне нужно было сказать их, чтобы облегчить его бремя. — Мы просто остановимся, когда она вернется домой. Как будто этого никогда не было.

Скривив губы, он несколько мгновений изучал меня, прежде чем ответить одним медленным кивком.

— Как будто этого никогда не было.

Глава 13

Наше соглашение «Этого никогда не было» испортило остаток вечера. Мы гуляли. Он поцеловал меня на ночь, но это не было похоже на поцелуй на кухне. На этом все.

В пятницу утром я получила сообщение от Фишера, когда намазывала маслом кусочек тоста, только что после душа, с мокрыми волосами, одетая, но без ботинок и носков.

Фишер: Я рано ухожу на встречу. Ты можешь поработать в офисе, если у Хейли есть для тебя дела, или можешь взять выходной.

Сразу же меня затопило разочарование.

Я бросила нож для масла и выбежала из подвала к дому без обуви, как раз, когда Фишер завел свой грузовик.

— Стой! — я ударила рукой по его окну.

Он дернул головой в сторону и начал опускать окно, но вместо этого я открыла его дверь.

— Ты не получила мое сообщение? — он прищурился.

— Получила, но разве ты не получил сообщение о том, что Рори скоро вернется домой? — я залезла к нему на сиденье, заставив его обхватить меня рукой за талию, чтобы я не выпала из грузовика, когда я приблизила свое лицо на дюйм к его лицу.

Он усмехнулся.

— Твои волосы все еще мокрые.

— И что? — прошептала я, скользя взглядом по его лицу от глаз до полных губ, так близко расположенных к моим. — Ты собираешься меня поцеловать?

Смочив эти полные губы, он пожал правым плечом.

— Я думал об этом.

Моя глупая ухмылка показала все мои зубы.

— Не думай.

Фишер поднял другую руку и обхватил мое лицо, проводя большим пальцем по моей щеке.

— Я никогда не думаю, когда я с тобой.

Мягкий ветерок трепал мои мокрые волосы, падая мне на лицо, но это не помешало ему поцеловать меня.

— Теперь, если ты не вылезешь из моего грузовика… — сказал он, отпуская мои губы, — … я захочу большего.

Я хихикнула, целуя его в щеку, когда его рука переместилась с моей талии на попу.

— Как в той книге «Если дать мышке печенье», ты читала ее?

Я кивнула, наслаждаясь ощущением его шершавого лица напротив моих губ.

— Фишер, — прошептала я ему на ухо, чувствуя себя достаточно смелой, чтобы дразнить его мочку уха, как он дразнил мою зубами, — Ты хочешь сказать, что хочешь мое печенье?

Он засмеялся, запустив пальцы в мои мокрые волосы и вернув мои губы к своим.

— Твое печенье.

Поцелуй.

— Твои кексики.

Поцелуй.

Я хихикнула, прижавшись к его рту.

— Я хочу всю эту гребаную пекарню.

Поцелуй.

Я хотела его грубый и грязный рот. Поцелуи… Я хотела все его поцелуи. Его смех. И то, как он смотрел на меня, словно я была бичом его существования, самым прекрасным образом.

— Ну… — я встала на асфальт, потирая губы, чтобы насладиться вкусом зубной пасты, кофе и обнаженного рыбака… — у тебя есть работа. А пекарня закрыта.

— Убийственная радость. — Он снова поправил промежность. И снова это заставило меня ухмыльнуться вдвойне. — Ты собираешься на работу?

Скривив губы, я засунула руки в карманы.

— Думаю да. Я еще не звонила Хейли.

— Возьми выходной.

Я нахмурилась.

— И что мне делать?

— Понежиться в моей ванной.

Я хихикнула.

— Я только что приняла душ.

— Поваляйся в моей кровати голышом.

Еще одно хихиканье.

Наше подшучивание казалось немного неправильным — так, как мы чувствовали себя немного неправильными. И эта неправильность в тот момент казалась совершенно правильной. Я знала, что перевернутая версия моего мира долго не продержится, поэтому не пыталась ее исправить. Я просто позволила ему быть таким, каким он должен был быть.

Немного неправильным. Немного правильным.

Просто… мы.

— Пока. — Я сделала один шаг назад, затем другой.

Фишер покачал головой, но его улыбка говорила о многом, когда он закрыл дверь и снял грузовик с ручника. Я прижала пальцы к губам и поцеловала их, а затем отправила ему воздушный поцелуй. Он подмигнул и выехал с на проезжую часть.

— О, обнаженный рыбак… это будет больно. — Я скрестила руки на груди, чтобы успокоить сердце. Кого я обманывала? Я знала, что слишком сильно в него влюбилась. И хотя я также знала, что должна буду позволить нам расстаться, когда Рори вернется, но понимание этого не приносило облегчение. Даже если Фишер не разделял тех же чувств, я знала, что он всегда будет моей первой любовью — той самой любовью, когда мой мозг не имеет права голоса. Той, у которой нет логического объяснения. Такой, которая заняла особое место в моем сердце как первая.

С Божьей помощью я полюблю другого. Обзаведусь семьей. И умру в объятиях своего мужа. Но… первым всегда будет Фишер Мэнн.

***

Хейли неважно себя чувствовала, поэтому я вышла на работу. Я доставила обед кровельщикам.

— Спасибо. Ты, должно быть, Риз. — Парень с черными волосами и сильным загаром улыбнулся мне; от этого его зубы стали совсем белыми.

— Да. — Я передала ему пакеты с едой и засунула руки в задние карманы джинсов.

Он осмотрел пакеты и слегка улыбнулся. Я проигнорировала его ухмылку, его невысказанное замечание.

— Я Джеремайя. Хейли рассказывала мне о тебе. — Он оторвал взгляд от больших пакетов, наполненных маленькими пакетами.

Джеремайя был горяч. Это не подлежало обсуждению. Я могла понять, почему Хейли решила, что он мне понравится.

— Забавно, она могла бы упомянуть про тебя и мне. — Я попыталась сдержать ухмылку.

— Я пропустил ее вечеринку. Я слышал, что ты была там… одна.

— Да, была.

Он взглянул мне через плечо.

— Я лучше пойду съем свой обед. Большой Босс приехал.

Я повернулась и прищурилась, глядя на белый грузовик и Большого Босса, вылезающего из него. В очках авиаторах. Он потягивал что-то красное из соломинки большого пластикового стакана из магазина.

— Босс, — сказал Джеремайя.

— Джеремайя, — сказал Фишер довольно нейтральным тоном.

— Могу я позже взять у Хейли твой номер телефона? — спросил Джеремайя, как будто Фишер не слышал каждого слова. — Мы могли бы потусоваться в