— Алексей! Алексей, посмотри на меня!

Лариса упорно не хотела успокаиваться. Она снова прибежала в спальню и теперь стояла за мной спиной.

— Две минуты! Одну!– Настырная девица что-то явно от меня хотела.

Я обернулся.

Стажёрка стояла посреди комнаты, зажимая в руке кухонный нож. Прямо скажем, самый большой кухонный нож, который имелся в квартире.

— Ты чокнулась? — Спросил я первое, что пришло в голову. Просто еще не до конца понимал, что именно она хочет сделать. Убить себя? Убить меня? Убить Мухтара? Смешно, конечно, и естественно все три версии это — прикол. Но в любом случае женщина с ножом в руке — слегка нервирующее зрелище.

— Я — киборг! — С пафосом выкрикнула Лариса, а потом подняла свободную руку, разжала ладонь и полоснула по ней ножом. Со всей дури, между прочим.

В эти несколько секунд, которые пронеслись между моментом, когда прозвучала очень дебильная фраза, и когда лезвие разрезало женскую руку, я успел подумать, зря для своих откровений выбрал Ларису. Возможно, Василий был прекрасным человеком, но вот у его сестры с башкой явные проблемы.

Однако, буквально следом пришлось пересмотреть свои мысли по этому поводу.

Я, само собой, кинулся к экзальтированной девице, которая ради собаки, еще вчера ей незнакомой, режет себе руки. Кинулся, конечно, с матом и желанием помочь. Сейчас эта дура зальёт мне всю комнату своей кровью. Это — первое. Второе — то, с какой силой она полоснула по руке, говорит о том, что ей точно понадобиться помощь. Там, наверное, до кости будет рана.

А вот хрен!

Когда оказался рядом, схватил ее за запястье и рванул кусок от простыни, валявшейся на полу, все равно она превратилась в тряпку, выяснилось вдруг, что…

— Крови нет…– Я поднял охреневший взгляд на Ларису.

Ее ладонь реально выглядела…черт…да я не знаю, как она выглядела. Просто кожа была разрезана. Да. И, прости Господи, мясо тоже. Плоть. Я видел даже как выглядит женская ладонь изнутри. Потому что края раны разошлись в разные стороны. Но крови, сука, не было! Плоть была. Крови не было!

— Ну, вот. Вот… — Она сунула мне ладонь под нос. — Говорю, я — киборг.

— Это…вообще бред какой-то…

Я попятился назад, пока не уперся в балконную дверь, чуть не прищемив Мухтара, который как раз в этот момент попытался выбраться в комнату.

— Ты же — сестра Василия. А Василий, кто тогда? — Я нервно хохотнул. — Терминатор?

— Не знаю, кто такой терминатор… — Лариса задумчиво поморщилась. — Но знаю, кто такой киборг. А Василий…да, он мой брат. Меня взяли ребенком. Можно сказать, удочерили…

— Да хватит! — Я осторожно, мелкими шагами, обошел стажерку, будто она могла на меня кинуться.

Просто мой мозг отказывался принимать информацию. Ладно, это зеленая хреновина. Ладно роботы-автоматы на улицах и летающие машины. Бог с ними. Даже Гагарина, живущего почти сотню лет, я готов признать реальным. Но…какой, черту, киборг?

— В смысле ребёнком? Ребенок — это маленькое существо. Оно должно расти. А как ты стала…ну… — Я изобразил в воздухе женский силуэт. С формами. — Так. Подожди…

Рванул в кухню. Подошел к шкафчикам и принялся открывать дверцы, одну за одной.

— В этом доме, блин, есть алкоголь⁈ Водка, вино, пиво? Спирт, на худой случай. Тройной одеколон. Мне нужно выпить. Срочно.

— Это стресс, я понимаю. — Лариса нарисовалась в дверях, но в кухню пока заходить не торопилась. И это очень правильно. Ее близость меня немного нервировала. Киборги в моем сознании упорно ассоциировались со всякими механическими убийцами. Они точно не выглядели, как барышня с тонкой душевной организацией и полнейшим отсутствием вкуса при выборе вещей.

— Правда⁈ — Я обернулся через плечо, посмотрел на нее выразительным взглядом. — Везет тебе. Хоть кто-то хоть что-то понимает…

Наконец в одном из шкафчиков обнаружилась бутылка «столичной». Я схватил стакан, плеснул туда сразу грамм сто и залпом выпил. Даже не поморщился. Потом мой взгляд упал на плиту. Ту самую плиту, в которой сидела зелёная жижа. Или лежала…

— Сука…какая-то Алиса с Мелафоном. Честное слово… В тебе тоже эта хрень? Ну, вот этот ваш материал?

— Нет, я не Алиса. — Стажёрка покачала головой. — Алексей, ну послушай. Я же пытаюсь тебе все объяснить. Василий — мой брат. Да. Меня взяли его родители в семью. Воспитывали. Я не знаю, как ты себе это представляешь, но я точно такая же, как и ты. В смысле… Как обычные люди. Почти… За исключением маленьких особенностей. Нас всего было создано пять экземпляров. Это такой, можно сказать, эксперимент. Просто наши родители, они ученые. А на примере меня и мне подобных было решено проверить, возможно ли существование нового вида.

— Стоп! — Я оперся о стол руками, покачал головой, пытаясь переварить информацию. — Так…секундочку…

Взял бутылку, налил еще в стакан, выпил, выдохнул.

— Хорошая водка. — Не знаю, зачем я сказал это Ларисе. — Даже закусывать не нужно. Слушай…давай сделаем паузу. Я еще после разговора с операми в себя не пришел. А тут такие новости. И вообще…мне надо присесть.

— А Тимофей, между прочим, знает…И ничего…– Обиженно сообщила мне стажёрка.

— Вот я очень! Очень рад за Тимофея. — Вытащил из-под стола табуретку и плюхнулся на нее задницей.

В башке был полный сумбур. Я реально еще не до конца осмыслил то, о чем мы говорили в отделе, насчет Семеныча, а тут — новый удар обухом по голове.

После того, как Лариса высказала свою фантастическую версию, будто убитый директор связан с, прости господи, Гагариным, после того,как мы вспомнили, что инициированная подполковником проверка дома выглядит очень странно, я и Рябушкиным одновременно пришли к мысли, все как-то очень странно.

— Идём-ка покурим…– Сказал Серега, быстрым взглядом окинув кабинет.

— Ты думаешь, тут… — Я не стал договаривать свой вопрос до конца, но старлей и так понял, речь идёт о прослушке.

— Не думаю…– Он пожал плечами, — Но лучше давай выйдем.

Серега схватил куртку и вышел в коридор. Мы с Ларисой, естественно, отправились следом. Стажёрка ещё не до конца понимала, что именно нас с Рябушкиным напрягло. Однако, лишних вопросов не задавала.

Как только оказались во дворе, увидели Тимоху. Он как раз слез с мотоцикла, снял шлем и собирался идти в отдел.

— Оооо…парни. А я к вам. Особо обрадовать нечем…

Тимофей с улыбкой направился навстречу. Но, видимо, у нас со старлеем были такие кислые лица, что улыбка Тимохи по мере его приближения медленно сползала с лица. Когда он подошел совсем близко, от нее не осталось и следа.

— Что-то случилось? — Тимоха посмотрел сначала на Серегу, потом на меня.

— Случилось…Рубаха в жопу засучилась…– Рябушкин вынул из кармана пачку сигарет, зажигалку. Закурил.

Лариса даже не пискнула. Хотя, очевидно, выражение старлея не пришлось ей по душе. Она вообще, я заметил, реагирует на грубость определённым образом. Кто бы мог подумать…. Особенно, в свете открывшихся особенностей ее, скажем так, физиологии.

— Я не понял…– Тимофей посмотрел на Рябушкина, потом на меня. Потом еще, на всякий случай, на Ларису. — Что произошло то? Я вас пару часов не видел всего. Откуда такие рожи… То есть лица.

Тимоха исправился, я так думаю, из-за стажерки.

В двух словах мы обрисовали ему сложившуюся картину. И Тимоху она тоже не обрадовала.

— Твою ж мать… Да ну на хрен…Дай закурить… — Он протянул руку в сторону Рябушкина.

— Ты же бросил. — Старлей снова полез за пачкой в карман.

— Бросишь тут…как же… — Тимофей с досадой покачал головой. — Парни, ну, какая-то хрень выходит…

— Да что ты? — Я усмехнулся. — А мы думаем, как назвать тот факт, что изначально в этот дом нас отправил Семеныч. Оказывается, хрень.

— В общем…что я думаю… — Рябушкин оглянулся на вход в отдел, словно оттуда в данный момент мог показаться предмет нашего разговора, подполковник Иванов. — История и правда выходит странная. Смотрите… Семеныч отправил нас проверить информацию… Какой-то старый стукач из прежних времен нарисовался… Помните, да? Он еще прямо психовал. Мол, идите сейчас. Именно сейчас. Я все пытался соскочить, объяснял, что скоро жить буду в рабочем кабинете. А он ни в какую. И еще…

Рябушкин отправил щелчком в урну окурок, а потом посмотрел на меня.

— Семеныч очень настаивал на твоём присутствии. Мы ведь тебя с другого дела сдернули. Вернее, ты должен был поехать совсем в другое место. А Семеныч велел идти с нами. Сказал, мы — придурки, сами не справимся…а