Она взглянула еще на мару-оби — жесткий, парчовый пояс для особо торжественных случаев. Она никогда не видела его прежде: в клане Токугава таких оби не было, как не было и средств на их покупку.

Наоми освежила лицо прохладной водой из кувшина и опустилась за низкий столик, приготовив кисти и пудру. Водя кисточкой по лицу, Наоми скользила взглядом по комнате, что приобрела гораздо более жилой вид со дня ее появления в поместье. Возле футона лежало несколько трактатов, которые она пыталась читать, и клочки бумаги, на которых она делала пометки; из встроенного в стену шкафа с одеждой выглядывала лента простенького пояса, а у окна появился второй столик с ее пудрой и набором для каллиграфии.

И с каждым днем женских вещей в спальне становилось все больше: то забытая расческа, то нитка бусинок, то гребень для прически.

«Интересно, доволен ли Минамото подобным соседством?»

Наоми отложила в сторону кисть и вышла в коридор, направляясь к крыльцу. Во дворе в очередной раз подметали дорожки слуги, и поблизости стояли два незнакомых ей солдата, шепчась о чем-то со служанкой.

— Есть ли новости, к какому часу прибудут гости из Эдо?

Мужчины и девушка повернулись к ней, мазнув равнодушными взглядами, и промолчали. А через секунду раздался их негромкий смех, заставивший Наоми вздрогнуть.

— Я спросила, к какому часу ожидают гостей? — как же часто ей приходилось повторять здесь свои вопросы!

— Отчего вы не отвечаете Наоми-сан? — вышедший из-за угла Кацуо требовательно и недовольно взглянул на солдат. — Мичи? Хиро? Я задал вопрос.

— Мы просто не слышали, Кацуо-сан, — поспешно произнес один из них. — Простите нас.

— Не слышали? Тогда отчего услышал я? И оба вопроса госпожи, и ваш смех?

— Что здесь происходит? — Минамото медленно спускался к ним по ступеням невысокого крыльца.

Наоми почувствовала исходящий от него холод и сглотнула, а все остальные одновременно застыли в низких поклонах. Минамото остановился рядом с ней и скрестил руки на груди, одарив каждого пристальным взглядом.

— Кацуо?

— Мичи, Хиро и служанка не отвечали на вопросы Наоми-сан. И они смеялись, Такеши-сама.

Минамото резко втянул воздух — так, что затрепетали крылья носа — и спокойно, очень спокойно произнес:

— Вот как?

Наоми поежилась. Ни за что не хотела бы она сейчас оказаться на месте провинившихся солдат.

— Такеши-сама, подобное больше не повторится! Мы слишком увлеклись разговором…

— Значит, теперь разговор со служанкой является достаточным основанием для выказывания пренебрежения к своей госпоже? — шелковым голосом уточнил Такеши. — Наоми-сан станет моей женой. Оскорбив ее, вы оскорбили меня.

Кровь разом отлила от лица всех троих. Кажется, под таким углом они сложившуюся ситуацию не рассматривали.

— Кацуо, проследи, чтобы они получили достаточно палок. И прямо сейчас.

— Да, господин.

— Такеши-сама, пожалуйста!..

— Мин… Такеши-сан! — Наоми вовремя сумела исправиться, обратившись к нему, как следовало. Она поднялась за ним на пару ступеней и хотела придержать за рукав кимоно, когда Минамото опалил ее злым взглядом.

— Не смей спорить со мной, — выплюнул он и скрылся в доме.

Наоми отпрянула, словно от удара. Позади нее заплакала служанка, а солдаты взволнованно объясняли что-то Кацуо.

Тряхнув головой, она поспешила вслед за Минамото, догнав его у комнаты, где он работал с документами и картами.

— Такеши, — произнесла она, нервно облизнув губы.

Он закрыл двери и повернулся к ней, все еще раздраженный.

— Не нужно палок, — Наоми била неконтролируемая дрожь при одной мысли об этом. Слишком свежи были воспоминания о наказаниях отца.

Минамото поднял бровь, в немом удивлении смотря на девчонку.

— Это я решу без тебя.

— Они не сделали ничего, что заслуживало бы такого наказания, — Наоми выдержала его взгляд, спокойно пожав плечами.

Она и сама была виновата в какой-то степени. Ни разу не пожаловалась, не сделала замечания, не повысила голос. Позволяла так с собой обращаться.

— И тогда нужно наказывать большую часть слуг в твоем доме, — продолжила Наоми, обнимая себя за плечи. — Они все питают ко мне мало уважения.

— Что?.. — Такеши стиснул ее локти и слегка встряхнул. В его глазах искрилась ярость, а голос опустился до вкрадчивого шепота.

— Никто из них не отвечает на мои вопросы с первого раза. И не выполняет просьбы, если их не повторить, — она фыркнула, безуспешно пытаясь подавить вызванный близостью Минамото страх.

Такеши отступил на шаг, разжав руки.

О чем говорит девчонка? Как его люди смеют не подчиняться?

Наоми почувствовала его недоверие и, задетая им, небрежно произнесла:

— Могу их понять. Я бы тоже не стала считать своей госпожой привезенную девку, которая спит с господином до свадьбы.

Наоми видела это в их взглядах, в небрежных кивках, в медленных, нерасторопных движениях.

Она говорила сейчас, хлеща словами саму себя, втаптывая в землю свою гордость.

Такеши тяжело взглянул на нее.

— Почему ты позволила так с собой обращаться?

— Мне следовало пожаловаться тебе? — Наоми упрямо вздернула подбородок. Она не будет, не будет, не будет оправдываться и опускаться до хныканья. — Или твоему управляющему Масахиро, который с радостью свалил на меня все дела поместья? Не слишком много времени он оставил мне на жалобы…

Она вдруг почувствовала невероятную усталость и опустила голову. Как ей было все успеть? Она не привыкла к такому… И что бы из-за нее пороли людей тоже не привыкла.

Минамото потер двумя пальцами переносицу, смотря на вдруг поникшую Наоми.

Кажется, он многое упустил за прошедшие дни.

— Тебе следовало показывать свою дерзость при общении со слугами, а не со мной, — резко бросил он. — Наказание я отменять не стану, что бы ему ни предшествовало. Зарвавшихся щенков нужно учить.

Наоми подавила вздох и опустила взгляд, разглядывая татами под своими ногами. Она развернулась, собираясь уйти, когда услышала властный голос.

— Стой.

Она остановилась. Сил противиться Такеши не было.

Он медленно обошел ее со спины так, чтобы видеть лицо, и взял двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Зачем ты за них попросила? — спросил он.

Его вопрос ошеломил Наоми. Она не задумывалась о природе своего порыва; знала лишь, что должна вступиться за слуг и попросить Минамото их не наказывать. Но почему? Что ею двигало?

Вместо ответа она нервно повела плечами. Такеши такое объяснение не удовлетворило. Он стоял рядом и терпеливо ждал, пока она не выдавила из себя.

— Не знаю. Не люблю, когда наказывают людей.

— Они это заслужили, — спокойно отозвался он.

Такеши отпустил ее подбородок, шагнул назад и, скрестив руки на груди, одарил Наоми пристальным, задумчивым взглядом. Она поежилась.