– Ну что с тобой, принцесса? – Голос ее деда звучал так же ласково и мягко, как когда он рассказывал ей, маленькой, сказки. Дженни не могла сдержаться. Услышав эти слова, она расплакалась и вскочила со стула, чтобы броситься к бабушке с дедушкой с объятиями.

– Я так по вас скучаю…

– Деточка любимая моя, так мы же здесь. Ты можешь навещать нас, когда захочешь! – сказала Линда.

– Но вы… вы умерли!

Линда посмотрела на нее недоумевающе. Дженни казалась потрясенной и в то же время… убежденной. Дедушка в смущении опустил глаза.

– Извините, мне нужно выйти на минутку. – Дженни резко встала. Она хорошо знала дорогу. Поднявшись по лестнице, она подошла к тяжелой деревянной входной двери. Вышла наружу и сделала несколько робких шагов по траве, росшей вокруг домика. Вдохнула пьянящий запах сырых лугов. Прошла еще несколько метров и оказалась перед деревом, на котором в своей реальности, когда умерли бабушка и дедушка, вырезала слова: «ДВЕ НОВЫЕ ЗВЕЗДЫ В НЕБЕ».

– Его нет… – От огорчения у Дженни перехватило дыхание. – Больше нет. Мое посвящение… Оно исчезло.

Закрыв глаза, положив руки на трискелион, Дженни задрожала.

Затем, в одно мгновение, вихрь унес ее прочь. Она снова попала в круговорот эмоций и образов, как будто ее вырвали из одной реальности, чтобы заставить очнуться в другой.

– Девушка, вам чай или кофе?

К ней обращалась бортпроводница с подносом в руках.

– Вы хотели бы чаю или кофе? – повторила молодая женщина в синей униформе.

– Ничего не надо, спасибо, – пробормотала ошеломленная Дженни.

Она снова была в самолете, на пути к Алексу.

Глава 21

Марко разогревал хлеб в микроволновке, обдумывая слова Алекса. Он представил, как его друг лежит на пляже с запрокинутой головой и неотрывно смотрит на Пояс Ориона.

От мыслей об Алексе его отвлек какой-то шум. От удивления брови Марко поползли вверх. Из «аппаратной» доносился противный непрерывный гул, напоминающий телефонный гудок с помехами.

Марко на полной скорости рванул в комнату.

– Что за черт!.. – воскликнул он, увидев, что творится на экране гудящего ноутбука.

По монитору вверх-вниз бегали черные и белые горизонтальные полосы. В следующую секунду шум стих, и на открывшемся видео стало видно черное кожаное кресло. За ним располагалась широкая деревянная доска на двух опорах, заваленная бумагами и книгами.

В кадре появился старик и встал боком к объективу, собираясь сесть в кресло. Тусклый свет комнаты отражался в его лысом затылке, пока он застегивал верхнюю пуговицу на кардигане.

Наконец сев и посмотрев в камеру, старик сказал:

– Мультиверсум скоро будет уничтожен.

«Это же он!» – подумал Марко, прежде чем тот продолжил:

– Мемория существует.

Беккер сделал паузу и огляделся по сторонам. По экрану пошли помехи. Изображение задергалось и внезапно стало темнее.

– Когда сознание у всех померкнет, Мемория станет единственной, последней альтернативой.

«Но что это значит?» – недоумевал Марко.

– День конца близок.

По спине Марко пробежала дрожь, когда сразу после этих коротких слов Беккер исчез с экрана. Окно медиаплеера закрылось, уступив место фоновой картинке рабочего стола – фотографии американского флага, воткнутого в лунный грунт.

– День конца… – без интонации повторил Марко, глядя в пространство перед собой. Затем схватил мышку и снова открыл программу, ища в истории только что воспроизведенный файл. Никаких следов видео!

Взгляд Марко случайно упал на желтый стикер рядом с клавиатурой «Мака»: «Мемория». Он взял ручку и записал: «Когда сознание у всех померкнет, Мемория станет единственной, последней альтернативой».

Марко снял очки, положил их на стол и посмотрел в потолок. Он был испуган и растерян и даже не осознавал, что гораздо сильнее его беспокоит судьба друга, чем апокалиптическое предсказание Беккера.

«И как, интересно, я его предупрежу?» – думал он, катя инвалидное кресло на кухню. Хлеб полностью сгорел. Так как Марко совершенно расхотелось есть, он выбросил скукоженные ломтики в мешок для мусора, погасил свет на кухне и поехал в спальню.

День конца… Слова старика продолжали эхом звучать в его голове, пока он, опершись на руки, перетаскивал себя с коляски на кровать. К чувству усталости примешивались апатия и страх. Сказанное Томасом Беккером прозвучало как настоящее пророчество.

Сидя по-турецки на пляже Альтона, Алекс прислушивался к себе. Темнело, оранжевый диск солнца уходил за горизонт. Море было спокойное, небо – чистое.

«Сегодня вечером я снова увижу Пояс Ориона», – подумал Алекс.

А Дженни в это время сидела, привалившись к иллюминатору и изредка поглядывая на экран. Пассажирам показывали «Шоу Трумана», которое она знала наизусть. Она часто зевала, но не могла заснуть. Ноги затекли, и уже не терпелось приземлиться.

Что касается Марко, то он как раз недавно проснулся. Пара часов сна – это все, что он мог себе позволить. Снова сев в инвалидное кресло, он сразу подумал о видеообращении Беккера. Нужно было срочно предупредить Алекса. Но как?

Марко въехал в комнату с зеленым пультом в руке. Нажал на кнопку, и ставни на окнах начали плавно подниматься. Серое небо предвещало типичный миланский зимний денек. Он подъехал к столу и включил все три компьютера.

Когда операционные системы запустились, Марко заметил, что из четырех ступенек лесенки Wi-Fi в правом нижнем углу экрана не горит ни одна.

«Что за…» Марко подъехал к противоположной стороне стола, где находилась распределительная коробка. Он наклонился и заглянул под стол: индикаторы интернета не горели.

Марко фыркнул, вытащил из кармана толстовки мобильный телефон и набрал бесплатный номер техподдержки. Автоматический голос ответил: «В настоящее время все наши операторы заняты. Пожалуйста, попробуйте перезвонить позднее».

– Проклятие! – воскликнул Марко, раздраженно ткнув в красную кнопку, чтобы завершить вызов.

Алекса обдувало теплым ветром. Он уже два дня сидел, скрестив ноги, на пляже Альтоны.

Уединение прерывалось короткими вылазками на набережную. Накануне он набил рюкзак сэндвичами и бутылками с водой, купленными в баре, чтобы не уходить с пляжа. Он должен был отстраниться от внешних раздражителей и погрузиться в медитативное состояние, которое, по его мнению, помогло бы решить проблему. Вот почему Алекс был полон решимости посвятить время медитации, даже если это будет совсем не легко, и, по правде говоря, он не очень хорошо понимал, что ему следует делать и какова его истинная цель. И все же теперь им руководила уверенность, что каждое событие, каждое его действие неслучайны.

Когда луна стала подниматься над морем, кинув ему серебристую ленточку по воде, Алекс стал внимательнее всматриваться в небо. На черной мантии, раскинувшейся над океаном, появилось созвездие, которое он так