бывших рудокопов, которые ещё не успели стать полноправными членами секты. Когда-то они бежали от рабской жизни, надеясь в учении гуру и курении вышибающей мозги травы обрести покой. Время показало, как они ошиблись: секта превратилась в бурлящий котёл, полный безумцев, проповедующих абсурдные идеи и спорящих до хрипоты об истинном пути, а порой и вовсе хватающихся за оружие при одном лишь неосторожно брошенном в адрес Спящего слове. Для новичков покинуть Болотный лагерь было проще, чем для тех, кто там был уже давно – пристрастие к болотной траве формировалось хоть и незаметно, но не слишком быстро, да и её пагубное воздействие во всей красе проявлялось лишь через несколько месяцев, а то и лет постоянного употребления. В общем, именно группу таких бежавших от безумия и хаоса новичков и остановил Диего. Стража у ворот Старого лагеря перебила бы их всех без размышлений – данный им приказ был однозначен и предельно ясен. Следопыт отправил бедолаг искать счастья в Новом лагере. Дела там тоже были не сахар, но, по крайней мере, там пришельцев не убьют без причины.

Призрак тоже уже подумывал бросить свой пост, потому как походило на то, что никто здесь больше не появится. Мы решили подождать до вечера вместе. Коротать время за разговором было веселее, хотя большую часть дня мы всё равно молчали, думая каждый о своём. До темноты никто так и не появился, мы решили больше не тратить своё время попусту, и под прикрытием ночи отправились в наше укрытие у входа в орочьи земли. Я боялся, что придётся разбираться со стражей на аванпосте, однако всё оказалось проще. Когда Везунчик узнал от Диего о поступке Гомеза – нападении на Свободную шахту и убийстве магов огня – он пришёл в ярость и по пути от южных ворот до северных, куда он заглянул навестить меня, завернул в гости к двум одиноким постовым. Разговор наёмника со стражниками был короток. Да, они были вооружены дальнобойными арбалетами и завидели врага заранее. Однако это их не спасло – повинуясь какому-то мистическому чутью, наёмник благополучно уклонился от пущенных в него болтов и в рукопашной схватке расправился с ненавистными прихвостнями рудных баронов.

Когда мы с Диего проходили мимо, трупов уже не было – новая смена забрала их и оттащила в лагерь. Только кровавые следы на траве и брызги крови на досках ворот напоминали о случившемся. Почему-то я порадовался, что не я один потерял над собой контроль после произошедшего. Везунчик расправился со стражниками также жестоко, как и я возле Старой шахты. Впрочем, ничто не оправдывало убийства, и я устыдился своих мыслей. После инцидента Гомез, по всей видимости, принял решение больше не тратить людей впустую и снять все внешние караулы, кроме, естественно, охраны площади обмена. Её, наоборот, усилили – я видел выходящий в ту сторону отряд стражи ещё пока стоял у ворот.

Оставшиеся пару дней до встречи с Лестером и Горном мы с Диего провели в укрытии. Следопыт был уверен, что наши друзья явятся вовремя, потому что попросил Везунчика предупредить их о том, что несмотря ни на что встреча состоится как обычно. Подумать только, меньше чем за неделю облик колонии изменился до неузнаваемости: Старый лагерь из приветливого мирного шахтёрского городка превратился в запертую на карантин тюрьму; с таким трудом устанавливавшиеся добрососедские отношения рухнули, оставив вместо себя пожар раздора и смертельной вражды; тихий и процветающий Болотный лагерь стал приютом для сумасшедших и одержимых; лучшие маги огня Миртаны, стоящие на пороге избавления от пут барьера, были предательски убиты; а само предназначение рудниковой долины было поставлено под сомнение, ведь без Старой шахты экспорт руды становился невозможен. Маги воды готовились осуществить взрыв собираемой годами рудной горы, но Ксардас утверждал, что это будет непростительной ошибкой, при этом не предлагая взамен ничего конкретного и требуя ждать. Мне было о чём подумать. В отличие от Диего, выходящего на охоту, я ни разу не покинул укрытия и теперь посреди ночи сидел у костра, бессмысленно уставившись в пламя. Бездействие начинало меня тяготить. Утром наступал седьмой день с последней встречи, и я надеялся, что разговор с друзьями сдвинет дело с мёртвой точки.

Глава 110. Одержимость

Горн явился незадолго до полудня, пройдя дорогой мимо круга камней через орочьи земли. Нам долго пришлось выслушивать его ругань и причитания:

– Идиоты! Мы с тобой идиоты, Диего! – кричал Горн, – столько раз ходили здесь, выслеживая добычу, и ни разу не подумали о том, как близко отсюда до Свободной шахты! Остолопы! Кретины! Недоумки!

– Тише-тише, не кипятись, – попытался успокоить друга Диего, но тот и слушать не хотел, продолжая свою щедро сдобренную нецензурными словечками тираду.

Горн выглядел не самым лучшим образом – от него за версту разило потом и алкоголем, на доспехах повсюду виднелись следы запёкшейся крови, в основном чужой, но местами и его собственной. По его словам, он был ранен несколькими стрелами, которые по счастью почти полностью завязли в броне и ушли в тело не больше, чем на глубину наконечника. Стрелы уже давно извлекли, а раны обработали, однако для отмывки доспехов не хватило то ли времени, то ли желания. Впрочем, Горну не мешало помыться и самому – целиком, и, желательно, в бане. Похоже, последние дни выдались для него напряжёнными. Выяснить подробности мне удалось лишь тогда, когда, исчерпав весь свой весьма богатый запас ругательств, Горн наконец-то уселся на бревно у костра и выхлебал целиком бутылку принесённого с собой пива, судя по всему, уже далеко не первую за сегодня. Протерев после сего действа усы и громко рыгнув, он неожиданно пришёл в благодушное настроение:

– Ну, мы всё-таки показали этим трусливым скотам, что значит настоящие воины! Видели бы вы, как мы вдвоём гоняли их по всей шахте! Вдвоём! – Горн показал два пальца и потряс рукой в воздухе, пытаясь дополнительно подчеркнуть значимость сказанной цифры. – Пока Ли с Ориком строили планы и схемы контратаки, мы с Везунчиком занялись делом