Шрифт:
Закладка:
Тайный супруг императрицы, в начале 1784 года получивший от нее чин генерал-фельдмаршала и должности президента Военной коллегии, екатеринославского и таврического губернатора, а также главнокомандующего Черноморским флотом, теперь бывал в Санкт-Петербурге наездами и спорить со своими оппонентами публично не мог. Карета Григория Александровича, сопровождаемая охраной и небольшим обозом с походным хозяйством – всего 50 упряжных и верховых лошадей – колесила по пыльным степным дорогам. Но там, куда являлся светлейший князь – Херсон, Кременчуг, Симферополь, Севастополь, – дела тотчас приобретали ударный ритм, должный размах и завершались блестящим результатом.
Когда Потемкин добирался до Северной столицы, то здесь, в тиши кабинета императрицы в Зимнем дворце, они вместе с Екатериной Алексеевной принимали окончательные решения, определявшие политику страны. Бесспорно, поездка царицы на юг задумывалась как важнейшая внешнеполитическая акция. Она должна была продемонстрировать друзьям и недругам России возросшую мощь и богатство империи, одних – склонить к дружбе и сотрудничеству, других – устрашить и остановить их агрессивные поползновения.
Екатерина II ассигновала на поездку десять миллионов рублей – деньги по тем временам очень и очень большие. Но поговаривали, будто бы их не хватило и Потемкин много добавил из собственных средств, а ведь он тогда был богатейшим – после императрицы, конечно – человеком нашей страны.
В марте 1786 года план поездки обрел реальные очертания и силу утвержденных Ее Величеством документов. Составили точный маршрут, обозначили города и селения для остановок больших – на три-шесть дней – и малых – на день-два, определили список спутников государыни, состав самого царского поезда. В него входило 14 карет, более 120 санок с кибитками, 40 запасных экипажей. Карета самодержицы, роскошно отделанная литьем из бронзы и красным деревом, вмещала в себя гостиную со столом на восемь человек, малую библиотеку (без чтения Екатерина Алексеевна не могла прожить и дня), кабинет и туалетную комнату. Запрягали в эту карету 30 лошадей цугом и парами. Ими управляли два кучера и восемь берейторов, которые ехали на упряжных конях верхом – один на две пары…
В середине апреля 1786 года Потемкин прибыл в Симферополь. По его приказу управитель канцелярии губернатора князь Мещерский собрал всех чиновников на совещание. На нем они узнали много интересного и неожиданного для себя. Например, то, что государыня желает въезжать на полуостров через Перекоп и проследовать, сделав пять остановок в степной его части, до Бахчи-сарая, где будет жить в ханском дворце вместе со своей свитой пять дней, а потом поедет в Севастополь. Из оного города Ее Величество отправится по предгорным долинам через Карасу-базар до Судака, затем – в Феодосию, далее – на Арабатскую стрелку и так покинет Крым.
Что при этом необходимо сделать?
Во-первых, привести в порядок все дороги и на них через равное расстояние, а именно через десять верст и через одну версту, поставить «екатерининские мили», то есть вытесанные из цельного камня колонны двух типов и по одному проекту. Таковых верст быть должно от Бериславля к Перекопу – 60, от Перекопа к Ак-Мечети – 38, от Ак-Мечети к Севастополю – 66. Во-вторых, селения и города, через которые проедет императрица, благоустроить, или хотя бы побелить и покрасить все стены и заборы, на дорогу выходящие, вывезти отовсюду мусор, очистить обочины, отремонтировать мосты и перекрестки. В-третьих, на больших остановках возвести двухэтажные путевые дворцы, на малых – торговые галереи, в коих везде был бы приличный столовый прибор – скатерти, салфетки, полотенца – и напитки и закуски по прилагаемому списку, а также находились бы мастеровые с инструментами – плотник и кузнец. В-четвертых, по обеим сторонам дороги в сумерках разводить костры, в каждом населенном пункте устраивать иллюминации, в крупных городах – иногда фейерверки…
На этом слове светлейший князь остановился, перебирая стопку своих бумаг в поисках какого-то документа. Губернский почт-директор титулярный советник Феофанов, воспользовавшись паузой, обратился к нему:
– Ваше высокопревосходительство, сей план прекрасен! В восхищении мы будем приветствовать нашу всемилостивейшую государыню. Но бюджет Таврической области на текущий год уже утвержден, и в нем нет…
– Чего нет? – Потемкин поднял от бумаг лобастую голову и уставился на чиновника единственным зрячим глазом.
– Нет таких денег, ваше высокопревосходительство, – смело закончил Феофанов.
– Да, да, да, – закивали головами все присутствующие на совещании и принялись оживленно обмениваться мнениями по этому поводу.
– Деньги я привез, – громко сказал Григорий Александрович, и в комнате установилась полная тишина.
– Это совершенно меняет дело, ваше высокопревосходительство! – воскликнул почт-директор. – Можете не сомневаться, что мы…
– Также я привез типовой проект путевого дворца и торговой галереи, – перебил его светлейший князь. – А еще – точно рассчитанную смету расходов на их постройку. И если вы, господа, при отчете мне укажете стоимость пуда гашеной извести более двенадцати копеек серебром… Или еще что-нибудь в подобном роде про пиленый камень-ракушечник, про масляную краску, про деревянные балки для перекрытий, ну и так далее, то пеняйте на себя. Я дам ход делу о хищении казенных средств в особо крупных размерах…
Анастасия Аржанова не имела права присутствовать на этом совещании, ибо официально никакой должности не занимала. Чтобы увидеться с Флорой и обсудить с ней некоторые детали путешествия императрицы, генерал-фельдмаршал и президент Военной коллегии, екатеринославский и таврический губернатор собирался вечером нанести визит управителю своей канцелярии. Его ждали на ужин, сервированный ради местной экзотики по-восточному, с восточными блюдами и восточными развлечениями.
Правда, о бале речи не шло, да и какие могут быть балы в татарских усадьбах, даже очень богатых? Мусульмане живет замкнуто, тесно, с девизом «Мой дом – моя крепость», а Мещерские по-прежнему арендовали таковое двухэтажное строение с садом у реки Салгир. Пыльный, открытый степным ветрам Симферополь им решительно не понравился. Они хотели переехать к морю и построить свой дом там. Для этого требовалось новое место службы, и Михаил нашел его – в Севастополе, в штабе Черноморского флота. Но без санкции Потемкина перевод, естественно, не был возможен…
Восемь парадно-выходных и городских платьев Глафира по приказу барыни развесила на вешалках в ее комнате. Остальное – нижние полотняные юбки к ним, просто юбки, корсажи, блузки, жакеты, шали, платки, шляпки – она разложила по низким диванчикам-«сетам». Анастасия осмотрела весь гардероб самым тщательным образом и пришла в отчаяние. Как пить дать, все это уже вышло из моды. Два года она не покидала Крым, занятая детьми, семьей, службой. Потому новые веяния, о которых ей прежде регулярно сообщала мадам Надин Дамьен, ныне курской дворянке неизвестны. Хорошо бы послать кого-нибудь в Москву, на Кузнецкий мост, в магазин знаменитой модистки, и Аржанова так сделает непременно, готовясь к встрече с обожаемой ею монархиней. Но бывший ее возлюбленный, великолепный Григорий Александрович, переступит порог их дома через два часа. Как ей, несчастной, тут быть? Что надеть, коли надевать абсолютно нечего?
Аржанова села, скрестив ноги по-турецки, на кожаную подушку посреди комнаты и задумалась. А ведь она сейчас волнуется, словно неразумная девчонка. Хотя, казалось бы, роман с Потемкиным давно отболел-отгорел в ее сердце, как костер на снегу. Не он ли в Санкт-Петербурге убеждал ее выйти замуж за князя Мещерского, венчаться в церкви, принять роль добропорядочной супруги ради выполнения важного задания в Таврической области? Он упирал на то, что это – повышение по службе в секретной канцелярии Ее Величества, что лучше нее никто не выполнит такую конфиденциальную работу на дальнем рубеже государства Российского. Почему-то она его послушалась. Впрочем, курская дворянка всегда поступала именно так, как хотел светлейший князь, и это надо признать прямо, открыто, честно.
– Что подать из одежды прикажете, матушка-барыня? – спросила Глафира, которой надоело стоять рядом с Аржановой.
– Ничего! – сердито бросила она.
– Ну и славно, – заметила горничная. – Наилучшее решение, ваше сиятельство. Нагишом к нему, греховоднику старому, выходите. Вот он тому обрадуется!
– Замолчи тотчас!
– Отчего же, ваше сиятельство? Выглядите вы отлично, будто и не рожали вовсе. Только грудь побольше стала, зато талия – гораздо тоньше, а бедра лишь в одном энтом месте слегка раздались. Самое оно!
– Вечно ты несешь всякую чушь.
– Да хоть в зеркало на себя посмотрите.
– Смотрела сто раз.
– Разве вам не нравится?
Конечно, дело было не только в силе воли, с которой Анастасия взялась бороться с разросшимися после рождения сына Владимира телесами, но и в наследственности. Все же от матери, от бабушки, от прабабушки она получила фигуру с правильными, почти идеальными пропорциями. Жесточайшая диета на первых порах, возвращение
