***

Войско Моргота было огромным. Именно теперь, когда низину больше не укрывала белёсая пелена, это стало окончательно ясно. Орки… вот они, совсем близко. Конницы нет, доспехи… На вид обыкновенные. Подготовлены тараны, лестницы. Из вооружения, помимо мечей и копий, луки и арбалеты.

Майтимо очень надеялся, что на лице не отразились эмоции: стена, защищающая лагерь, непростительно низкая! Враги с лёгкостью будут убивать эльфов на стенах. Нужен ряд щитов! Два ряда!

Спокойно… Не уподобляться же Курво. Хорошо, если Кано быстро поможет ему и вернётся командовать своими воинами. Выжившими.

По ушам оглушающе ударил гонг, на башне перевернулись часы. И войско под белыми, как снег северных земель, знамёнами с Сильмарилями, Орлами Манвэ и Вардой, прославляющее Светлейшего Владыку Мелькора, спустило тетивы.

***

— Что там? Скажи, прошу…

Куруфинвэ-младший судорожно вздохнул, вцепившись в руку старшего брата. Он лежал среди раненых, понимал, что ему здесь не место, но встать не мог — всего трясло и кружилась голова. Макалаурэ неоткуда было сейчас взять арфу, однако после обмена опытом с Даэроном менестрель посмотрел на собственные умения с другой стороны: не интуитивно, не на уровне чувств, а более расчётливо, словно речь шла о чертеже фундамента или системы труб для фонтана. Макалаурэ имел весьма поверхностные знания в этой области, но даже той немногой теории, которой он владел, в данном случае хватало.

— Конечно, скажу, — улыбнулся менестрель, прикладывая ладонь ко лбу брата и чуть поглаживая.

Как будто Курво снова совсем ребёнок, почему-то боящийся засыпать в гостях у деда, когда над головой оказывалась круглая арка, расписанная узором из листьев, с изображением эльфа со светлыми волосами и сияющей звездой, вправленной в диадему.

— Там… Там ночь, Курво. Просто ночь.

Кто-то застонал, и Куруфинвэ-младший зажмурился.

— Здравствуй, ночь, — чуть слышно пропел Макалаурэ, продолжая водить ладонью по лбу брата, — я так хотел с тобою встретиться, ночь…

Слушая напев, Курво с горечью поморщился. Канафинвэ улыбнулся и полушепотом продолжил:

— Слышишь, ночь,

Ты почему такая грустная, ночь.

Я вышел из дому, и нет никого,

А я хотел поговорить с кем-нибудь в темноте.

Знаешь, ночь,

Я много думал о твоей судьбе,

Я ничего не знаю о тебе,

Свою постель не променяю, дурак, ни на что.

А может, ночь,

Не так уж плохо всё, скажи мне, ночь.

И есть у каждого дорога в ночь…

Заметив, что брат заснул, Макалаурэ встал и пошел из шатра знахарей. Обернувшись у выхода, он прошептал:

— На небе ровно столько звёзд, сколько наших глаз.

А потом увидел, как со стен с криками и стонами падают пронзённые стрелами эльфы.

***

— Наши знамёна развеваются ближе к небу! Они выше ваших, твари, слышите?! — Туркафинвэ, отшвырнул лук и опустевший колчан, выхватил флаг и поскакал по стене, воздев меч. — Тупые твари! На ваших знамёнах наши сокровища! Вы похитили их! Вы не имеете права, поклоняясь Сильмарилям, нападать на их законных владельцев! Слышите, тупые твари?! Я плюю в ваши мерзкие морды!

Проносясь стрелой среди мраморных зубцов и видя, как на орков, подошедших к стенам, опрокидывают кипящую смолу и поджигают, Феаноринг ликовал. Он сейчас не чувствовал боли в ноге, совершенно не боялся, что может прилететь стрела. Туркафинвэ был счастлив. Да! Орки лезут на стену, но им не взять лагерь! Ещё немного, и недоармия Моргота дрогнет и побежит! Но до этого десятки тварей напорятся на колья во рву! Сотни обгорят! Полтысячи уже пали под градом стрел! Бьётесь в ворота? Ха! Заходите, милости просим! Наши мечи выкованы мастерами Нолдор! Что им ваши хлипкие доспехи?

Лошадь заржала, встала на дыбы. Всадник расхохотался, размахивая алым флагом со звездой.

Идите, твари, подходите! Встречайте свою смерть!

Ворота затрещали и рухнули. Войско с «Сильмарилями» на доспехах бросилось в безнадёжный бой. Два других — с Орлами и Вардой начали отступать.

— Они бегут! — снова расхохотался Туркафинвэ. — Нельо! Кано! Отец велел гнать этих тварей на восток!

— По коням! — прозвучал голос Морифинвэ. — Нолдор! Авари! За короля! Добьём тру́сов!

Эльфы, с радостными возгласами рубя врагов, бросились выполнять приказ командира.

— За короля! — в поредевшее войско Моргота врезался клином отряд всадников. Впереди скакал Нельяфинвэ со знаменем рода Куруфинвэ и тяжёлым широким мечом, за ним его братья, кровные и названные. — За нолдорана Финвэ! За короля Феанаро!

Сталь зазвенела громче, а на северо-западе затрубили рога: подходило войско Питьяфинвэ. Теперь воплотить в жизнь план Феанаро стало просто.

Слишком просто. До абсурда.

***

Открыв глаза, Куруфинвэ-младший понял, что стало слишком тихо: шум сражения отдалился, и это, наверно, хорошо, но… Не оставаться же здесь, среди калек и умирающих?

Вскочив с постели, Нолдо поднял с пола меч и плащ.

— Кто может сражаться — вставайте, берите оружие! Я, Куруфинвэ Феанарион, зову вас в бой! За короля! За свободу! Отвоюем наши светочи и рассеем мрак! В бой, эльфы Амана и Средиземья! В бо-о-ой!

Легко раненые воины взялись за оружие. В лагере ещё остались лошади, а, значит, догнать войско не составит труда.

И, наконец, Моргот будет повержен.

Примечание к части В качестве валерьянки использовалась песня Сергея Галанина "Здравствуй, ночь"

Дагор-нуин-Гилиат. Битва-под-Звёздами. Топи Серех

В захвативших власть на огромной территории болотах, сделавших землю непригодной для жизни, царил леденящий душу покой. Вечность в унынии, дезориентации и тяжком безразличии, когда умерло всё, что было дорого, и ничто уже не способно порадовать. Любые чувства — фальшь, блуждающий огонёк, который не освещает и не согревает, это лишь видимость, тень улыбки, скрывающая увязшие в грязи осколки чего-то прекрасного, что ранее было сердцем…

Макалаурэ одернул себя. Что это за морок? Если прорыть канал, любое болото можно осушить и вырастить на его месте урожай. И на подобные рассуждения сейчас нет времени: сын короля не для того ушёл в разведку, чтобы строить столь далёкие планы на никому не