Шрифт:
Закладка:
Промчав мимо поля, всадники, не останавливаясь ни на миг, взлетели на высокий холм, поднимавшийся среди степи, и принялись оглядывать тянувшуюся к Дваре пыльную дорогу. Вдали, у самого окоема, виднелась едва различимая цепочка возов.
— В город идут, — пробормотал Ширам. Затем повернулся к сопровождающим его воинам и, отыскав взглядом тонкое лицо, удивительно сходное с его собственным, негромко бросил: — Марга! Возьми пару своих накхини, досмотри, кто там едет. Если все спокойно, приведи сюда хозяина возов.
Хаста украдкой поглядел на воительницу. Он, конечно, знал, что накхские женщины тоже горазды сражаться и ничуть не уступают в этом мужчинам, однако, увидев это недавно воочию, был в глубине души ошеломлен.
Несколько дней назад небольшая приграничная крепость на берегу Ратхи, прикрывавшая единственный в этих местах пристойный наплавной мост, отказалась приносить клятву верности царевичу Аюру. И более того, решила дать бой накхам.
«Как-то их там маловато», — сказал тогда Ширам, глядя на выступивший из-за стен отряд, и, поманив к себе сестру, что-то прошептал ей на ухо. Та кивнула и умчалась с тремя десятками юных накхини.
Схватка у переправы вызвала у рыжего жреца глубокое отвращение. Малочисленных сторонников Кирана, которые явно решили стоять насмерть, истребляли, не зная пощады. Хаста отворачивался, стараясь на глядеть на резню, и вдруг, к своему ужасу, увидел сотню вражеских воинов, со всех ног бегущих из ближайшей рощи по пологому склону холма прямо туда, где стоял Ширам с дюжиной телохранителей.
«Они сзади! — закричал жрец, дергая саарсана за рукав. — Они нас обошли!»
«Да, я знаю», — не поворачиваясь, кивнул Ширам.
«Но надо же что-то делать!»
«Конечно».
Ширам подозвал одного из телохранителей и приказал:
«Возьми два десятка воинов Афайя, отрежьте арьев от переправы. Не дайте им поджечь мост».
«Но у тебя за спиной враги!» — не умолкал Хаста.
«Отстань».
Хаста оглянулся — арьи были все ближе. До них осталось не более полусотни шагов. И вдруг из травы — а может, и из-под земли — явились накхини с длинными парными кинжалами в руках. То, что произошло дальше, привело Хасту в ужас, но Ширам и не посмотрел в ту сторону. Воины Кирана умирали, даже не успевая понять, что происходит, — выверенные удары в спину рассекали их хребты так же легко, как жнецы cрезают тугие колосья.
Когда большая часть из них упала замертво, Ширам наконец приказал своим телохранителям вступить в бой, и спустя несколько мгновений все было закончено. Накхини разбрелись по пологому скату холма, усеянному телами, и принялись, выискивая среди мертвецов вендов, деловито обрезать у них бороды.
«Как ты узнал, что в роще засада?» — спросил потрясенный произошедшим Хаста.
«Арьи — храбрые воины, но на поле их было куда меньше, чем имелось в крепости. Я понял, что тот, кто ведет их, решил пожертвовать собой, лишь бы уничтожить меня. И загодя подготовился».
«Но ты был так спокоен… Неужели ты не сомневался в этих девушках?»
«Нет. Марге я доверяю в бою, как самому себе».
Он подозвал воительницу. Сестра саарсана подошла, сияя улыбкой на забрызганном кровью лице. Она приветствовала брата, даже не взглянув на Хасту, и молча подняла связку добытых в бою окровавленных, заплетенных в косы бород. Ширам одобрительно кивнул.
«Ты еще не видел упряжь ее коня, — сказал он Хасте, не заметив во взгляде друга должного восхищения. — Она столь густо украшена бородами вендов, что выглядит лохматой. Марга — один из лучших воинов Накхарана. Будет большая потеря для войска рода Афайя, когда она выйдет замуж. Но пока что она не нашла никого достойного ее».
«Да уж как тут найти, — пробормотал Хаста, отводя глаза. — Тут бы голову не потерять…»
«Что ты там каркнул, жрец?» — пристально поглядев на него, спросила вдруг накхини.
У того аж сердце ушло в пятки.
«От любви, благородная госпожа. Исключительно от любви!»
Возы, ползущие вдалеке по дороге, остановились. Хаста видел черные фигурки всадников, окружившие их. Марга, не сходя наземь, о чем-то беседовала с торговцем, а ее боевые подруги ловкими куницами обшаривали тюки на повозках в поисках спрятавшихся врагов. Когда с этим было покончено, сестра Ширама сделала знак хозяину возов следовать за ней и, пустив коня шагом, направилась к саарсану.
Едва увидев перед собой Ширама, торговец расплылся в широчайшей улыбке, будто проделал весь долгий путь с одной целью — предстать перед ясным взором повелителя Накхарана:
— Мое почтение! Для меня высокая честь лицезреть доблестного…
— Замолчи и отвечай на вопросы, — прервал его Ширам. — Откуда ты едешь?
— Из столицы, сиятельный наместник юга! В прежние времена жезлоносцы из твоего отряда дарили меня честью покупать яства в моей лавке. Сейчас я еду в Двару за их знаменитой вяленой рыбой, а на продажу везу копченые лосиные окорока, вино, ткани и бронзовое литье. Если вы что-то пожелаете, я буду рад уступить вам…
— Об этом потом. Расскажи мне, что происходит в столице. Но только думай, что говоришь. Если солжешь, если речи твои будут противоречить тому, что мне известно, я буду вынужден начать выяснять, кто мне соврал — ты или те, кто говорил до тебя. Если окажется, что ты…
Ширам вздохнул, заранее сожалея об участи лжеца.
— О повелитель, разве я решусь солгать?!
— Ты купец, стало быть, можешь решиться. Потому и предупреждаю тебя. А теперь говори.
— В столице по-прежнему очень неспокойно, — начал торговец. — Ясноликий Киран объявил себя хранителем престола, и все бы хорошо, если бы не святейший Тулум. Он отказался благословить его и заперся в своем храме. Киран в отместку окружил храм войсками, и теперь туда не войти и оттуда не выйти. Народ в смятении и растерянности: храм закрыт, жертвы не приносятся, господь Исварха может разгневаться пуще прежнего! Вдобавок отовсюду ползут слухи, что нашелся царевич Аюр. Дескать, где-то в бьярской земле он собирает войско, чтобы вернуть престол.
