пониже ребер, словно пытаясь защитить его. Но еще миг — и венды начали один за другим преклонять колено перед тем, кто спускался с холма, и их руки тянулись к нему, как будто по доброй воле отдавая тому, кто приближался, свои жизненные силы.

Аюна устремила взгляд во тьму, на расплывчатую фигуру человека, который спускался с холма. Но человека ли? Царевна зажмурилась и вновь открыла глаза. Теперь перед ней был зверь, вставший на дыбы!

Этот зверь сопел и водил носом по воздуху, будто что-то вынюхивая.

«Меня! — подумала Аюна. — Он ищет меня!»

— Священным именем Исвархи заклинаю, да исчезнут порождения Змея! — зашевелились ее губы. — Да испепелит их скверну пламя небесной благодати! Да поглотит их та Бездна, которая их и породила! Слава Исвархе Всесветлому!

Царевна еще шептала молитву, когда перед ее глазами упала пелена и она четко и ясно увидела прямо перед собой ночного гостя. Нет, не зверь! Но и человеком его назвать было сложновато. Над плечами мужчины высился белый медвежий череп с оскаленной пастью. Под ним в густой тени терялось все лицо, кроме седеющей бороды. Хищный остов покрывала затейливая резьба — белое по черному. Такие же черные узоры-плетенки покрывали длинные сухие руки пришедшего до самых пальцев, которые заканчивались длинными кривыми когтями.

Аюна сосчитала до трех, перевела дыхание и пренебрежительно хмыкнула.

— Чего вы боитесь? — громко воскликнула она, обращаясь к перепуганным до смерти служанкам. — Это всего лишь местный жрец. Исварха защитит нас от его ворожбы!

Жрец-медведь спускался неспешно и даже величественно, опираясь на длинный посох, сделанный из ствола молодого дерева. Его темная рубаха была расшита белыми узорами. За ним шагали несколько крепких парней в длинных рубахах. В руках они несли факелы, озаряя путь медвежьеголовому. Аюна увидела, что не ошиблась, — он направлялся прямиком к ней.

— Госпожа, что ему надо? — раздался рядом встревоженный шепот Суви.

— Надеюсь, он просто спустился поприветствовать вендов, — пробормотала Аюна.

«Меня другое заботит, — тем временем думала она. — Как Шерех смотрит на нас…»

Заметив жреца, Шерех неторопливо поднялся одним из последних. Как показалось царевне, он с каким-то сожалением поглядел на нее, шагнул вперед и заступил дорогу медвежьеголовому.

— Приветствую тебя, Медовая Лапа, — наклонив голову и широко расставив ноги, будто для схватки, негромко проговорил он. — По нраву ли пришлись Владыке Корней наши дары?

Не отвечая на слова вожака, жрец остановился, поднял над головой посох и прорычал:

— Когтистый Старик не принял ваши дары. Ему не нужны золото и самоцветы. Он жаждет крови той, что пришла сюда погубить лютвягов!

Жрец вскинул сухую руку и ткнул пальцем в Аюну:

— Ее!

Шерех как будто ожидал услышать нечто подобное. Он мотнул головой и спокойно ответил:

— Нет.

— Мы смотрели в воду и узрели: за чужеземкой следует кровавая тень, несущая гибель. Отдай ее Спящему — и тень уйдет…

— Нет! — резко ответил вожак вендов. — Я веду ее к Станимиру. Лишь он решит, отдать ее богам, взять за себя или сделать рабыней.

— Ты смеешь перечить? — удивился медвежьеголовый. — Ты что, не знаешь, какая кара ждет ослушника?

— Лютвяги почитают Когтистого Старика, но моя плоть и мой дух принадлежат не ему, — сквозь зубы процедил вожак.

Доносившийся из-под медвежьего черепа голос звучал хрипло и глухо и от этого еще более жутко. У Аюны, которая следила за противниками, не отводя глаз, перехватило дыхание. Она не понимала, о чем они говорят, но все было ясно и без слов. Медвежий жрец хочет забрать ее, а Шерех не хочет отдавать. Пока не хочет… А если согласится?!

В следующий миг жрец обернулся к замершим в стороне вендам и молча указал на Шереха. Аюна прижала руки ко рту, подавляя крик, — вчерашние разбойники, сжимая палицы и топоры, начали медленно и покуда неуверенно обступать своего недавнего предводителя. Шерех отскочил назад и что-то быстро приказал. Около дюжины воинов немедленно метнулись к нему и сомкнулись вокруг него плечом к плечу, озираясь по сторонам.

— Она принадлежит Станимиру, — вновь прорычал Шерех. — Уходите!

Медвежьеголовый что-то рявкнул, и венды как околдованные бросились на своего главаря.

Аюна застыла, будто ее кровь разом превратилась в лед. Cлужанки, завизжав, шарахнулись к ней, цепляясь за ее платье. И тут она услышала вой. Царевна готова была поклясться, что он звучит в ее голове. Душераздирающий, полный смертной тоски и угрозы.

Венды одновременно остановились и отпрянули от Шереха. Вой звучал все громче и нестерпимее. Бросив оружие, венды заорали, зажимая ладонями уши, точно пытаясь криком перекрыть звучащее в их головах. Затем, продолжая в ужасе кричать, бросились наутек кто куда.

— Только Станимир может решать ее участь, — низким голосом повторил Шерех.

Жрец обернулся к сопровождавшим его молодым помощникам-унотам. Те, повинуясь беззвучному приказу, бросились вперед. Но ни Шерех, ни кто другой из его соратников даже не подумали взяться за мечи. Они шагнули навстречу унотам, поднимая перед собой руки c хищно скрюченными пальцами. Их взгляды стали пристальными, рты приоткрылись, обнажая оскаленные зубы…

Медвежьеголовый вдруг что-то закричал помощникам, замахал руками, словно призывая остановиться. Но предупреждение опоздало. Уноты как подрубленные начали падать наземь, хрипя и хватаясь за горло.

Аюна с ужасом увидела, как на их шеях проступают кровавые раны. Уноты с воплями катались по земле, пытаясь отбиваться от невидимых зверей. А через миг что-то случилось с миром, будто лопнула мутная пленка, и Аюна увидела — над каждым из корчащихся в траве парней соткался из воздуха страшный косматый человек с волчьей головой. Упоенный кровью, он терзал свою жертву, наслаждаясь ее болью и страхом. Царевна увидела, как к одной из жертв подбежал товарищ, попытался помочь. Оборотень быстро вскинул голову, лязгнули клыки, и юноша с криком упал наземь.

Медвежий жрец бесстрашно сделал шаг вперед, повел жезлом. Мир снова затянуло пеленой. Оборотни растворились в воздухе. Растерзанные уноты так и остались лежать на земле без движения.

— Гнусный выродок Медейны! — процедил жрец. — Ты посмел выступить против воли Владыки Зимы! Что ж, мы дождемся Станимира. Предрекаю — ты будешь первым, кто умрет из-за нее!

Шерех посмотрел на него с полным безразличием и что-то сказал — как показалось Аюне, довольно оскорбительное. Жрец развернулся и с величественным видом направился обратно на холм. Его уцелевшие помощники тащили остальных, все так же не подававших признаков жизни.

Когда они удалились, Аюна перевела дух — кажется, впервые после того, как закончилась схватка. Что это было? Шерех и его дружина в самом деле обернулись волками? Все они стояли рядом, в человеческом обличье, тяжело дыша. Только они и Аюна остались на ногах после этой