Но комично, не комично, а японцы эти серьезные профессионалы, ухитрившиеся пленить не самую хреновую по подготовке и боевому опыту группу. Причем сделали все достаточно аккуратно, но без заботы о здоровье и самочувствии подопечных. Хорошо еще все живы. Хотя нет!

Лейтенант Поляков лежал рядом с бронетранспортером в темной луже кажущейся черной крови. Один из японцев на глазах Полтавца с силой пнул его под ребра и отошел, потеряв всякий интерес к телу. Чем его так приложило? И это тоже ясно, судя по отметинам на броне, помимо светошумовых гранат сюда и пара боевых прилетела. На всякий случай, видать. Эх, лейтенант, не зря ты в Китай один пошел. Спас товарищей, а вот сам…

Подобного зрелища полковник не видел раньше и подозревал, что не увидит больше никогда. Поляков, еще секунду назад лежащий ничком, внезапно одним стремительно-плавным, кошачьим движением встал на ноги. Когда он успел достать пистолеты, Полтавец не смог даже уловить. Выстрел – и ближайший японец заработал дыру в черепе на сантиметр ниже каски. Сразу же, пауза была в какие-то доли секунды, из второго пистолета Поляков отправил к праотцам второго японца, после чего события приняли чисто математический оборот.

Движения Полякова не выглядели размытыми, как любят писать в романах. Совсем наоборот, двигался он не быстрее, чем обычно. Вот только их четкости и выверенности позавидовали бы и боец спецназа, и какой-нибудь восточный гуру, всю жизнь промедитировавший в монастыре. Ни единой ошибки, ни на миллиметр больше, чем нужно – однако и не меньше ни на волос.

Он шел и стрелял, попадая с первого раза четко в голову, безошибочно расставляя приоритеты. По нему стреляли в ответ – и не попадали. Каждый раз лейтенант ухитрялся оказаться чуть-чуть в стороне траектории пули, а открыть массированный огонь и «задавить» его количеством японцы попросту не успели. Их и было-то десятка полтора, не больше. Последний, сообразив, видимо, что это жу-жу неспроста, и безрезультатно высадив по неуязвимому русскому весь магазин, просто бросил оружие и рванул прочь, петляя, как заяц. Смотрелось это комично, секунды две, наверное. Потом вскинутая рука – и короткий, будто вежливый аплодисмент неудачливому актеру, хлопок выстрела, ставящий точку в представлении.

Окинув взглядом поле боя, лейтенант какими-то замедленными движениями перезарядил оружие, сунул пистолеты обратно в кобуры. Очень точно опять же, все делал как-то механически. Затем развернулся, махнул рукой:

– Полковник! Товарищ полковник, твою налево! Давайте, командуйте, я всё…

Когда Полтавец, выкрутившись из ремня, которым ему связали руки, подбежал, Сергей почти осел на землю. Поднял глаза, вымученно улыбнулся:

– Простите. Голова болит страшно. И кружится.

– Еще бы. У тебя, брат, контузия.

– Обрадовали, блин.

На взмах руки подоспел сержант Кубиков, здоровенный, с фигурой под стать фамилии. На него была возложена ответственность за медикаменты, и он ее с честью выполнил, сохранив достаточно богатый запас всего, что теоретически могло пригодиться. Это радовало сейчас несказанно.

– На вот, выпей, – Полтавец залез в аптечку, быстро отыскал нужные таблетки. – Помогут. Не сразу. Куда ранило?

– В груди печет.

С Полякова стянули бронежилет, разрезали одежду. Что же, повезло. Небольшой осколок располосовал наискось кожу и засел в мышце так, что край торчал наружу. Выдернули его без проблем, вместо благодарности услышав в свой адрес много теплых и ласковых слов. Перевязали. Что же, могло быть и хуже, а так – ничего опасного, только крови вытекло изрядно. Отлежится – пройдет.

– По машинам! Бегом. Ты как, идти сможешь или тебя донести?

– Да смогу, – парень забрал выданные лекарства, забросил их в рот, сглотнул. Отхлебнул воды из фляги. – Мне бы минут пять посидеть – и смогу.

– Можешь даже полежать. Пока я в этом курятнике порядок наведу, все десять пройдут.

Десять, не десять, но пока бойцы, с легким охренением поглядывающие на Полякова, организовались, разобрали оружие, проверили трофейные машины, какое-то время прошло. Легче Сергею, честно говоря, не стало, но хоть не тошнило – и то хлеб. Во всяком случае, когда они выбрались на дорогу и рванули по ней изо всех сил, благо движки у японской техники были что надо, он смог найти в себе силы даже получать какое-никакое удовольствие от поездки. А вскоре и таблетки подействовали, наконец, и боль хоть немного, но отступила.

То же место. То же время

Подвал в полуразрушенном здании, куда японцы затолкали пленных, давил на нервы сильнее, чем гидравлический пресс. И время тянулось, будто резина. Вначале Дина ходила из угла в угол, то и дело возвращаясь к раненым и проверяя их состояние. Учитывая, что сделать она все равно ничего не могла, это было лишь излишне нервной реакцией. Потом, убедившись, что метания ни к чему не приведут, она села в угол, прикрыла глаза… И незаметно уснула – организм, похоже, устал от стрессов и включил естественную защиту.

Сколько она проспала, Дина не знала – часы у нее отобрали. Но проснулась она хоть и с затекшей от неудобной позы спиной, но отдохнувшая и удивительно спокойная. Причем не истерически-спокойная, как это бывает у женщин, а наполненная достойным офицеру самообладанием так, что разве из ушей не лилось. И, к слову, имела на то некоторые основания.

Ну, попала в плен – так ведь не убили же! Официально она – иностранный военный наблюдатель, причем от страны, в конфликте не участвующей. Сработает наличие специфического и не очень почетного статуса или нет – вопрос открытый, но шанс есть. Повезет – вообще отпустят, не повезет – так ведь проблемы надо решать по мере их возникновения, а не портить нервы, изматывая себя ожиданием.

Опять же, товарищи вроде умирать не собираются. Гоц как сидел и ругался сквозь зубы на свою ногу, так и продолжает это делать. Полански в сознание не приходит, но и видимых ухудшений в самочувствии нет. В общем, пока терпимо.

Что же, оставалось осмотреться, тем более что во вместительном помещении они были не одни – это девушка поняла сразу. Иной вопрос, что к ним боялись приближаться, но теперь Дина сделала это самостоятельно, тем более препятствий ей никто не чинил, а проникающие через узенькие окошки у самого потолка лучи солнца давали света достаточно, чтобы не ломая глаза видеть все, что ее интересовало.

Итак, сам подвал. Не то чтобы огромный, но все же внушительный. Раньше явно какое-то техническое помещение. На массивных станинах какие-то весьма габаритные металлические агрегаты, более всего похожие то ли