не то, к чему вы стремитесь, или то, что вы делаете в понедельник. Это то, чем вы занимаетесь каждую минуту». Стив Джобс всегда спрашивал, вспоминает Айв, на чем сосредоточены сотрудники. В частности, интересовался: «Сколько раз вы сказали “нет”?» Он знал: чтобы сосредоточиться на чем-то, необходимо не концентрироваться на других, менее значимых вещах.

Эпиктет напоминает: «Ну а когда ты скажешь: “С завтрашнего дня я буду внимательным”, знай, что ты говоришь: “Сегодня я буду бесстыдным, докучливым, низким, от других будет зависеть опечаливать меня”»[122].

Нет, если дело стоит того, нужно сосредоточиться на нем сегодня. Стоит сконцентрироваться на нем сейчас.

Как и Бетховен, никто из нас не знает, сколько впереди продуктивных лет, как много отпущено нашим способностям. Мы должны использовать их, пока есть такая возможность.

Ожидание сладкого плода

Джойс Кэрол Оутс — одна из самых плодовитых и преданных делу писательниц своего поколения. Но стоило бы ей восхищаться, стремись она просто поскорее издать свои книги?

Конечно, нет. «Плодовитый» — это не эвфемизм для неряшливого.

Дело не только в том, что Оутс много пишет. Кроме этого тяжелого физического труда есть еще и серьезная ментальная дисциплина, которая держит в определенных рамках стремление писательницы создавать и совершенствовать то, что она в конечном счете издаст.

«Я почти никогда ничего не публикую сразу», — объясняла писательница. Завершив первый черновой вариант, она каждую готовую рукопись кладет в стол — иногда на год или даже дольше. Там книга дозревает, а Оутс обдумывает следующие проекты. Исследует другие идеи. Больше читает. Больше изучает. Больше проживает. Больше думает.

Дело не в том, что первый вариант плох. Но всегда следует сомневаться во всплеске возбуждения и вообще во всем, что дается легко. Терпение Оутс проявляется в обретении перспективы. Если всем мелким решениям, отраженным в книге, уделить достаточное количество времени, они станут правильными.

К первичной рукописи писательница может добавить несколько страниц. Может вырезать целые сцены или вовсе убрать персонажа. Изменения в большинстве случаев обычно незначительны. Но эти меры предосторожности необходимы, как и в любом значимом акте творения.

Когда Линкольн писал Прокламацию об освобождении рабов[123], он не только выжидал подходящего политического и военного момента для ее опубликования, но и несколько раз откладывал ее в сторону, подобно художнику, делающему эскизы. По словам Линкольна, время от времени он добавлял строчку или две, «подправлял местами, с тревогой наблюдая за ходом событий».

Было ли это просто? Ждать всегда мучительно — хоть писателю, хоть политику. Но, как напоминает нам Аристотель, «терпение горько, но плоды его сладки».

Независимо от того, чем мы заняты, кроме умения поспешать и усердия в работе, нам нужно развить в себе дисциплину терпения. Этот навык может оказаться для нас большей проблемой, нежели часы плотного сидения на стуле или годы шлифовки навыков. Когда инстинкт подталкивает двигаться, когда вы действительно стремитесь добиться цели, то ожидание… Ожидание оказывается самой сложной частью.

Ждать новостей.

Ждать подходящей возможности.

Ждать, пока все уляжется.

Ждать, пока к вам придет решение.

Ждать, пока кто-нибудь придет.

Ждать, пока вы проверите свои предположения.

Ждать и смотреть, не придет ли лучшая мысль.

Что мы получаем от ожидания?

Что ж, Библия говорит, что благодаря нашему терпению мы обретаем не что иное, как наши души[124].

Дисциплина терпения мешает нам…

…действовать на основании недостаточной информации;

…выбирать неправильный вариант;

…двигаться слишком поспешно;

…принуждать;

…торопить людей (или отказываться от них);

…делать неправильные выводы;

…упускать все замечательные награды, которые приходят к тем, кто ждет.

Терпение, как показывает пример Эдисона, — основной компонент гениальности. Всплески вдохновения или вспышки гениальности бесполезны без терпения. Оно необходимо для шлифовки, оттачивания и в конечном счете для результата. Гениальность Эдисона заключалась именно в этом — в терпеливом стремлении снова и снова проверять, откладывать эксперимент или изобретение до тех пор, пока кто-нибудь не добудет более качественное сырье; в стремлении не только создать лампочку, но и разработать способ передачи электричества под землей к первой группе зданий, а затем вести политику, необходимую для воплощения этого проекта в Нью-Йорке.

Нетерпеливому человеку невозможно работать с людьми. Суетливые не способны не ошибаться в суждениях и сроках. Не могут делать важные дела. Почти все, что имеет значение, занимает больше времени, чем ожидается, и уж точно больше, чем нам хотелось бы.

С терпеливым человеком легче работать: он лучше защищен и более вынослив. Леонардо да Винчи писал: «Терпение служит прикрытием от обид, как одежда оберегает от холода. Если будешь надевать больше одежды при похолодании, оно не сможет причинить тебе вреда. Так же ты должен умножать терпение, когда сталкиваешься с горькими обидами, и тогда они будут не в силах смутить твой разум».

Пристегнись и жди. Вот что нужно.

Нам требуется не просто повседневное терпение, а долготерпение. Терпение уровня Шеклтона. Положить книгу в стол, чтобы она вызрела, уйти спать и вернуться к ней завтра; позволить накопившемуся интересу вылиться во что-то существенное; дать окупиться инвестициям; позволить плану реализоваться; дать людям осознать вашу идею, опередившую свое время. Пусть вас оправдают грядущие события.

Но в этом и заключается суть. Если бы все шло по нашему желанию, не требовало дискомфорта, жертв и терпеливой выдержки, то никакой дисциплины не понадобилось бы и все бы так поступали.

Тогда плод не просто потерял бы сладость — его бы уже кто-нибудь съел.

Перфекционизм — это порок

Зимой 1931 года Марта Грэм безнадежно увязла в танцевальной постановке «Церемониалы», которую она создавала, вдохновляясь культурами майя и ацтеков. Печально известная своим перфекционизмом, она отчаялась когда-либо поставить точку. Обеспокоенная, самокритичная, поглощенная чувством вины за то, что зря потратила стипендию Гуггенхайма, Грэм была убеждена: она не сможет оправдать ожиданий, связанных с ее растущим признанием, не говоря уже о сформировавшихся в ее голове образах.

«Зима потеряна, — ныла она, жалея себя. — Вся зимняя работа потеряна. Год пропал. Эта работа никуда не годится».

Ее танцорам все нравилось, они вложили в постановку тела и души, но Грэм могла замечать только то, что требовалось поменять. Она видела, что работа не идеальна. Марта попала в своего рода творческую темницу.

Такова трагическая судьба великих людей во многих областях. Их успех базируется на невероятных собственных стандартах, часто более высоких, нежели мог бы установить кто-то со стороны, включая аудиторию или рынок. Однако эта добродетель является и ужасным пороком: мешает не только наслаждаться достигнутым, но и направляться к следующей вещи.

Потому что всегда «недостаточно хорошо». Потому что всегда «можно сделать лучше». Потому