цветку. Казалось, у него существуют особые взаимоотношения со своим творением, когда он сначала принимал его силу, чтобы укрепить свою собственную ауру, а затем отдавал силу обратно, возрождая зеленую орхидею.

Разум Гвенны затуманился. Она почувствовался необходимость уничтожить этот невообразимо прекрасный цветок – угроза тени, нарушающая привычную жизнь болота. Гвенна остановила сама себя на середине движения. Лишь ее телесный контакт с Темкеном и, следовательно, с его магией, мог прервать действие темных сил и сохранить равновесие жизни и смерти цветка. Она знала, что сопротивление бесполезно и наказуемо. Никто еще не бросал вызов тени. Но Гвенна была также дочерью Гайи, и умышленно испортить такую красоту, как орхидея, казалось нелегкой задачей. Она удержалась, осмелившись довериться Темкену хоть на краткий миг.

Наказание пришло стремительно.

Тьма обрушилась на них, окружив волнами отчаяния. Гвенна рухнула на грязную дорогу. Ее мутило. Она видела, как Темкен в растерянности поднял взгляд, его сосредоточенность была нарушена, и слезы катились по его щекам, когда орхидея вначале утратила цвет, а потом сгнила на стебле. Он хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Гвенна покачала головой.

– Не пытайся снова, – негромко и глухо проговорила она со слезами на глазах. – Никто из нас не уйдет... Нам не дадут этого...

И снова зашевелилась тень.

Глаза Темкена закатились, и он, согнувшись, упал в грязь без сознания.

Как решил для себя Темкен, было бы слишком обнадеживающим назвать деревней это скопище полуразвалившихся лачуг и хозяйственных построек. Обитаемая поляна лежала под открытым небом, серым и дождливым, а худые соломенные крыши вряд ли могли задержать что-то, кроме утренней росы. В стенах было полно дыр. Никто не побеспокоился о том, чтобы, замешав раствор из ила и соломы, заделать щели, при том, что ила точно было предостаточно. Двери состояли из кусков шкур, натянутых на деревянную раму, которую прислоняли к самой большой дыре. Хижины стояли неровным кругом, который, вероятно, символизировал грубое подобие природного цикла. Но в нем был большой разрыв – дорога, ведущая вглубь болот. По крайней мере, земля, кажется, была здесь суше. Хотя Темкен понимал, что это могло ему казаться после того, как он сам вымок и перемазался.

Это было не совсем то, как он собирался явиться к ним. Они с Гвенной брели, поддерживая друг друга. В голове у Темкена гудело, и он представлял себе, на кого он похож – ничего не соображающий, в таком состоянии, хуже которого у него еще не было. Несмотря на это, он ожидал чего-то большего, чем равнодушные взгляды на него других эльфов.

Больше ничего.

Ни слов приветствия, ни вопросов от соплеменников, которые могли стать частью отряда Темкена. Он читал их тягостные жизни по изможденным и напряженным лицам, и видел, до чего все они нищие. Смирение и поражение отпечатались на них, даже у юных эльфов, которые родились уже После. Уже не в первый раз, вступив на эти покинутые земли, Темкен спрашивал себя, почему они остались тут. Равнины на севере умирали, потому что климат становился все хуже, но, несомненно, были и более гостеприимные земли – полосы лесов, тянувшиеся от побережья до ближнего юга. Даже если океан слишком явственно напоминал им о потерях, он мог обеспечить их пищей, пока не найдется лучшее пристанище. Почему они остались тут?

Вопрос мог стать и ответом. Его выманила из глубин своего разума та самая тень, колыхавшаяся на краю его сознания. Почему бы и нет? Но все же он не принял этого ответа. Тень отступила.

Что случилось с ним на пути сюда?

Гвенна остановилась, попробовала выпрямиться, и, шагнув прочь от Темкена, оставила его стоять одного.

– Это Темкен, – Гвенна представила его, ради приличия, тем, кто не помнил его молодым. – Он останется тут.

Вокруг все закивали.

– На столько времени, сколько потребуется, – уточнил он.

Ему вновь кивнули, но Темкену показалось, что это было согласие именно со словами Гвенны. День, может два. Только ради отдыха, сказал он себе, хотя до того он не намерен был провести в болотах более одной ночи.

– Там другие Выжившие. Мы надеемся, что они направляются на запад – к теплым лесам. Но мы должны быть вместе, – слабым голосом проговорил он.

– Мы уже вместе, – отозвалась Гвенна, но так, словно сама была в этом не уверена. Но ее вновь подбодрили кивками.

Она подошла к большому котлу, в котором что-то закипало над открытым огнем. От старых костров остались выжженные пятна на земле. Кто-то подал ей ковш, и она зачерпнула варево, удивив Темкена тем, что не предложила ему испробовать первому, как гостю. Вместо этого она первой сделала долгий глоток. Чтобы скрыть удивление, он принялся выбирать грязь из своих длинных кос, свесив их на левую сторону головы, а затем вновь перекинув их на плечи. Гвенна отпила еще, после чего передала ковш Темкену. Когда их руки соприкоснулись, она моргнула от внезапного замешательства, словно она нарушила свое собственное табу, но всего лишь пожала плечами.

Темкен напомнил сам себе, как долго эти Выжившие были оторваны от остальных, и об условиях, в которых они теперь жили. Он поблагодарил кивком Гвенну и эльфа, хранителя очага, и сам глубоко зачерпнул из котла. В коричневом бульоне плавало ужасного вида мясо, и Темкен решил, что если он спросит о его происхождении, то ответ может ему не понравиться. Отпив из ковша, он плеснул из него на землю для подношения Гайи, а затем осторожно допил мелкими глотками остальное. Поглядев над ковшом, Темкен заметил, с каким видом наблюдали за его пожертвованием остальные эльфы – с некоторым удивлением и даже с недовольством за пустую трату хорошей похлебки. Но Темкен полагал, что его обрядовое подношение богине природы должно быть знакомо эльфам, даже если это у них не принято.

– Ему понадобится дом, – сказал хранитель очага, оглядывая деревню. – Вот там может найтись комната, где он разместится, – Он кивнул в сторону двух лачуг, чуть побольше прочих, в стороне от середины топи.

Темкен оторвался от ковша. – Мне не нужен дом, – смущенно возразил он.

Он снова отпил жидкого сального варева. Окрестности окутала тьма, но песнь Гайи, узнаваемая, хоть и приглушенная, проникала сквозь мрак и приносила с собой воспоминания о нетронутых землях: шепот ветерка в ивах, скрип ветвей над прозрачным журчащим ручьем. Передав ковш хранителю костра, Темкен взглянул на Гвенну и резко вдохнул сырой воздух.

– Я скоро пойду на запад искать остальных выживших. Я