Шрифт:
Закладка:
– Я не могу отключить, – показала художница на большую лампу, напоминающую театральный софит. – Мне эту картину завтра отдавать заказчику, а она сама не просохнет, это такая специальная техника, ну, в общем, неважно. Уж простите за жару, – виновато сказала она подругам и разлила прохладное вино по бокалам.
– Знаешь, что мы выяснили? – повернулась она к Саше. – Джованна же тебе рассказала про семью Чеччи?
Саша кивнула.
– Так вот, через два года после их отъезда из Петриоло в Марьяно появляется семья Ченни из Кастельмонте. Местный падре все документы посмотрел в архиве прихода. Все сходится: и почему рецепт с эстрагоном оказался в нашем архиве, и почему они сначала сюда приехали, а потом в Марьяно – заметали следы. Приехавшая семья – двое взрослых и трое детей, две дочери взрослые и маленький мальчик. Понимаешь? Это точно не их ребенок, а Луизы.
– Погоди, я ничего не поняла. Давай по порядку!
– Да все же понятно, не тупи! – всплеснула руками Симона, – из сиенской деревни Петриоло уезжает семья Чеччи, так?
– Так!
– А в Кастельмонте и потом в Марьяно появляется семья Ченни! Всего две буквы, которые легко исправить. И ты помнишь, что Луиза, их дочь, была беременной от французского солдата? Вот и младенец, типа младший брат двух девушек в этой семье. Это сын Луизы, от которого и пошел род дальше, и дошел до сегодняшних дней.
– Погоди, тут полчаса езды от Сиены, здесь все на таком пятачке, они бы уехали куда-то далеко, в Неаполь, например, это смешно, заметать следы здесь.
– Вот ты знаешь, кто живет в Марьяно? – повернулась Симона к Джованне.
– Нет, конечно, это у тебя там какой-то знакомый есть, я никого не знаю.
– Во-о-от! – подняла вверх палец Симона, раскрасневшаяся не столько от жары, сколько от возбуждения. – А тогда, пятьсот лет назад, это вообще был другой мир, в пяти километрах от Кастельмонте.
– В трех, – попыталась поправить Саша, но Симона отмахнулась. – Ты можешь говорить всем, что ты из Кастельмонте, и никто не заподозрит, что это не так.
Смотри: в Кастельмонте они приехали как Чеччи, а в Марьяно появились как Ченни, чуть-чуть исправили, и все. И никаких следов семьи предателей из Сиены. Сиена вообще была тогда другим государством. И младенца от связи с французом узаконили.
– Но на рынках же встречались крестьяне из разных деревень, относящихся к Кастельмонте, – задумалась Джованна, – и никто не спросил, что там за Ченни приехали, кто такие и почему уехали из города?
– Они жили на отшибе, на ферме, по рынкам не ходили, все свое, думаю, и в церкви-то появлялись раз в год, на Рождество. До них никому не было дела, – объяснила Симона.
– Ладно, – согласилась Саша, – мы раскопали классную архивную историю, нашли корни той семьи, выяснили, что там не только драконы с драгончелло потоптались, но и потомка той семьи, девушку Марию Лучию лет через двести убили, а сейчас мы нашли современного потомка. А к нашему убийству это какое имеет отношение?
– А… – хором начали подруги и замолчали. Джованна пожала плечами. Симона состроила гримасу: – Так место убийства то же самое!
– И что это дает?
Теперь уже и Симона развела руками, но тут же встряхнулась:
– Но ведь интересно, правда? Я так люблю в архивах такие истории раскапывать! Это у меня от папы, – гордо закончила художница.
Расходились подруги с чувством неловкости. Все так классно начиналось, и такую историю раскопали, такую связь через века, да еще с убийством на том же самом месте, а зачем? Теперь вроде и не было в этом смысла.
Оставалось всего несколько дней от Сашиного отпуска.
Она встала рано и спустилась в каминный зал, где все уже было накрыто к завтраку, но в дверях зала вместо графа появился старый официант Пьетро:
– Кофе, синьора?
Саша хотела спросить про Роберто, но передумала. Обиделся, наверное, после того вечера, когда помчался ее спасать. А может, просто дела…
После завтрака она прошлась по сувенирным магазинчикам. Парочка таких лавок каким-то чудом оказалась в нижнем, более современном городе, и она закупила целый пакет подарков, всем родным, друзьям и знакомым, заодно и себя не забыла. Саша давно собиралась купить керамическую кружку местных кустарей с нелепым сердечком и башнями Кастельмонте.
В замок она вернулась, нагруженная пакетами, с трудом открыла тяжелую дверь в холл, и тут из-за стеклянной двери, ведущей в сад, замахал руками Пьетро:
– Синьора, синьора, к вам пришли!
Саша спустилась по ступенькам в сад и увидела, что у фонтана за столиком сидел Антонио.
– Алессандра! Чао, – они чмокнули воздух у обеих щек по очереди. – Я решил тебя подождать, синьор Пьетро сказал, что ты вроде недалеко ушла. Помнишь, ты обещала приехать, посмотреть наши красоты? Поехали, я покажу тебе Марьяно.
Саша отнесла пакеты в комнату, хмыкнув, взяла свою «мыльницу», и снова спустилась в сад.
История, которую придумали они с подругами, теперь казалась смешной и глупой, и она, совершенно не переживая, отправилась с Антонио.
«Хоть и правда поснимаю красоту холмов и виноградников», – подумала девушка.
Заняться было нечем, да и не хотелось, было немного грустно от разочарования и ощущения ненужности: комиссар не звонил, Роберто куда-то уехал, а многообещающее детективное приключение закончилось ничем.
Дорога заняла не больше десяти минут. Это по прямой было три километра, а по дороге, петляющей среди холмов, оливковых рощ и виноградников – все пятнадцать.
Деревня живописно облепила высокий холм, домики тонули в зелени, и узкие каменные улочки взбирались вверх к старой церкви на самой верхушке холма. Можно было понять немцев, очарованных тосканской сельской идиллией.
Вывески на двух языках, итальянском и немецком, сразу же бросились в глаза.
Центральная площадь была совсем маленькой, несколько невысоких домиков полукругом и каменное ограждение, словно высокий бордюр с одной стороны.
Три столика под выцветшими широкими зонтами пристроились у двери маленького кафе. Эта площадь была безмятежным местом, где можно сидеть часами, не думая ни о чем плохом, просто растаяв в тишине и покое маленькой деревни.
Саша вынула из сумки фотоаппарат.
– Ты этим снимаешь? – удивился Антонио.
Саша мысленно выругалась.
– Нет, конечно, – сказала она, – эта камера просто маленькая и легкая, я делаю пробные снимки, присматриваюсь, а потом уже приезжаю с нормальной аппаратурой. – Она еще раз помянула Симону, назвавшую ее профессиональным фотографом, недобрым словом.
