цветами, но смотрелись при этом невероятно красиво. У всех до одного были огромные сияющие глаза, носы-пуговки и очаровательные улыбки. И нигде не было заметно никаких облачков.

– Простите, – обратилась Орешек к проходившей мимо лягушке в необычайно прелестном кимоно. – Вы не подскажете, что это за место? Мы, кажется, заблудились.

– Ну, разумеется! – с обворожительной улыбкой ответила лягушка. – Это Чудо-квартал. И вам всем здесь очень рады!

– Ну, разумеется! Чудо-квартал! – прошептал Роквелл.

– Я бы здесь навсегда осталась! – воскликнула Лялябет. – Ой, посмотрите-ка на неё…

На другой стороне улицы, возле двухэтажного куска пиццы, стояла невиданно хорошенькая панда. На ней была длинная травяная юбка, шею обвивала гирлянда из розовых, красных и оранжевых цветов, а голову украшал точно такой же цветочный венок. Панда взглянула на них огромнейшими глазами, хлопнула длиннющими ресницами, улыбнулась и плавной походкой направилась к ним.

– О, здравствуйте! – приветствовал их мелодичный вежливый голос. – Меня зовут Лулу Кавайи. Вам чем-то помочь?

49. Лулу Кавайи

– Лулу Кавайи? Какое чудесное имя! – восхищённо затараторила Лялябет. – И вы сама така-а-ая красивая!

– О, благодарю, юная леди, – ответила, широко улыбаясь, панда. – Я тоже думаю, что ты прелестна, как персик.

От улыбки крошечный носик панды сморщился, и Лялябет рассмеялась.

– Э-э… здравствуйте, мисс Кавайи, – начала вдруг заикаться Орешек. – Вы не подскажете нам, как пройти к Радужному озеру?

Лулу наклонилась, чтобы погладить Штришка, но тот отскочил в сторону, поджимая хвост.

– О-о-ой, какой славный! Боишься, малыш? – Её медоточивый голос звучал ласково и приветливо. – Я, конечно, большая, я понимаю, и ты, наверно, не встречал никогда говорящую панду, вот и не привык.

От её воркования Штришок осмелел и разрешил почесать себе шею. Слово за слово, и он завилял хвостом.

– Ну, вот, дружок. Видишь? Я тебя не обижу. – Она повернула свои огромные глаза на Орешка. – Так куда, говоришь, вы направляетесь, солнышко?

– На Радужное озеро. Мы слыхали, что там… очень красиво.

Хмурая тень недовольства едва заметно упала на лоб Лулу.

– На Радужное озеро? – поднялась она. – Господи, боже мой, там и правда красиво! Очаровательно! Совершенно очаровательно! Только… – глаза её вдруг заблестели ярче, – там всё теперь… по-другому.

– Вы можете показать нам дорогу? – Орешек пыталась придумать, как выпытать у Лулу, не она ли связной из Сопротивления, не спрашивая при этом у Лулу, не она ли связной из Сопротивления. – Вы можете… нам помочь?

Панда трижды моргнула.

– Да я просто жду не дождусь! Разумеется, помогу. Скорее… идёмте со мной!

Орешек взглянула в прекрасные чёрные глаза Лулу. Они были такие большие, что Орешек отражалась в них в полный рост, ясно, как в зеркале.

Вот тогда-то она и заметила.

Как только она присмотрелась, она увидела в глазах Лулу маленький красный огонёк размером с булавочный укол и услышала ровное механическое гудение.

Орешек сунула руку под кардиган.

– Ах, как это мило с вашей стороны, Лулу.

– Не стоит благодарности. Я счастлива, что могу помочь. Радужное озеро уже во-о-он там.

Панда отвернулась, чтобы показать направление, и Орешек воспользовалась случаем.

С быстротой молнии она выхватила маркер и трижды очертила сплошной линией ноги Лулу. Потом что было сил дёрнула за концы.

– Орешек! Ты что?! – вскрикнула Лялябет, когда Лулу повалилась лицом на тротуар.

– Надо бежать отсюда! Живо! – закричала Орешек.

– Лулу, вы не ушиблись? – запричитал Роквелл и, не обращая внимания на Орешка, бросился к раненой медведице, чтобы помочь подняться. – Простите. Кое-кто из моих друзей, видно, сошёл с ума.

Панда вскочила на четвереньки и повернулась к нему. Роквелл в ужасе отпрянул. Цветы на голове у Лулу сломались и висели теперь как попало. А главное, глаза её пылали ярким красным огнём и смотрели уже не так дружелюбно, как пару секунд назад. Вместо улыбчивого рта отворилась маленькая механическая дверца, и голос – не ласковый, не приветливый – взревел:

– ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ОБНАРУЖЕНЫ ЗАГОВОРЩИКИ!

И вновь их оглушил знакомый пронзительный звук.

50. Птица? Самолёт?

– Сюда! – крикнула Орешек и метнулась между гигантским рожком мороженого и огромным подсолнухом.

Штришок схватил в зубы нарисованную маркером верёвку, обвивавшую ноги Лулу, и резко потянул, опрокидывая панду на спину. Покончив с этим, он бросился в переулок следом за детьми.

– ЗАГОВОРЩИКИ! НИ С МЕСТА! – загрохотала Лулу Кавайи. Разорвав верёвку, она с невероятной прытью вскочила на ноги и бросилась вдогонку за беглецами.

Орешек, Роквелл, Лялябет и Штришок мчались по дороге, огибавшей Ленту и вымощенной квадратиками розового и жёлтого бисквита. Он был мягкий, пористый, и уже совсем скоро их перемазанные бисквитом ноги отяжелели, и бежать стало трудно.

– В кусты! Живее! – закричала Орешек.

Слева от них росла низенькая бледно-розовая живая изгородь. Они укрылись за ней.

Прижимаясь пониже к земле, Орешек заметила, как Лялябет ухватила пригоршню розового куста.

– М-м-м-м! Сладкая вата! – промычала она, набивая рот. Обычно мама не разрешала им есть столько сахара.

– Тише! Она идёт, – сказал Роквелл.

Лулу Кавайи тяжело вышагивала по жёлто-розовой дорожке прямиком к ним. Лялябет, видимо, не сознавая всей опасности положения, пожирала сладкую розовую паутину, как будто не ела ничего несколько месяцев.

– Эль-Би, перестань! – настойчиво прошептала Орешек.

Малышка с невинным видом взглянула на сестру и рыгнула, издав самый глубокий, самый громкий и самый долгий звук в истории пищеварительной системы человека.

Красные глаза Лулу тут же повернулись в их сторону.

– ПОПАЛИСЬ!

Внезапно у них над головой раздался свист. Они посмотрели вверх.

– Это… что… летучий сервант? – вытаращил глаза Роквелл.

– Э-э… похоже на то, – ответила Орешек.

И действительно, в нескольких метрах над головой парил очаровательный предмет старинной мебели, изготовленный из цельного ореха. Сверху, пригнувшись в позе сёрфингиста, стоял очень мускулистый человек, одетый в тёмно-коричневое обтягивающее трико с большой буквой «С» на груди и длинном зелёном плаще, развевающемся за спиной. Позади него раскачивался в воздухе журнальный столик, левитировал комод, насмехалось над законами гравитации письменное бюро, реяла прикроватная тумбочка.

– Вы кто? – закричал Роквелл.

– Приветствую, граждане! – закричал в ответ человек. – Я Столовóй! Сражаюсь за правду и справедливость, и за уютнейший уголок для ужина! Торопитесь! Хватайте изящно выгнутую ножку серванта и забирайтесь наверх!

51. Столовой

Роквелл ухватился за ножку и с помощью Столового запрыгнул на сервант. Затем они вдвоём помогли взобраться Орешку, Лялябет и Штришку, пока до них не дотянулась Лулу Кавайи. Разъярённая панда чуть было не вцепилась им в ноги,