Как только за Яном закрылась импровизированная дверь, Настя уткнулась в ладони лицом, стараясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Если бы он знал, как ей тяжело дались последние минуты, как тяжело было его отпускать.

Запрятав глубоко внутрь все самые дурные мысли и выровняв дыхание, Настя встала с колен и, покачнувшись, побрела к огню. Строго выполняя наказ Яна, она несколько часов бездумно бродила по салону, не зная, что делать, чем занять себя до его прихода.

До обеда она усердно поддерживала огонь, убралась, профильтровала воду и снова вернулась к вещам погибших. Но даже это не отвлекало. Тысячу раз Настя ловила себя на мысли, что слух напряжен до максимума, мышцы сводит от напряжения, а шея болит от постоянного поглядывания в окна.

Откинув в сторону так и не открытый большой коричневый чемодан, Настя подкинула несколько больших веток в огонь, подождала, когда они разгорятся и быстро натянула куртку.

– Прости, Ян, но я так не могу.

Прихватив пистолет, Настя натянула перчатки, шапку и выскочила на холод. Мелкий снежок кружился и падал с тёмного неба. Выдохнув паром, девушка проследила за оставленными на рыхлом снеге следами мужчины и двинулась по ним.

Нога хоть и зажила, но мелкая боль периодически простреливала лодыжку, от чего быстро идти совсем не получалось. Морозный воздух проникал в лёгкие, ветер с сопок обжигал щёки и обветривал губы. Но это всё было мелочи. Настю словно что-то толкало в спину и уверенность, что она поступает правильно, росла с каждой секундой.

Преодолев небольшое расстояние, Настя остановилась, чтобы перевести дыхание и осмотрелась. От самолёта до этого места было не очень далеко, а вот сил она потратила значительно. Выдохнув, девушка набрала горсть снега, умыла лицо, растопила во рту и проглотила, жалея, что забыла про воду, а потом снова пошла по следам Яна.

– Да чтоб тебя, понесла нелёгкая, а я сиди и жди.

Следующий час Настя шла и громко ругалась, снега было меньше, но подъем на небольшую гору требовал больших усилий, чем она думала. Снежинки стали крупнее, а ветер сильнее, заставляя временами отворачиваться и идти спиной. Холод, казалось, сковал пальцы ног, а щёки горели пламенем. Подняв на небо глаза, Настя в который раз не смогла промолчать и выругалась. Небо стало ещё темнее. Ускорившись, Настя упорно шла вперёд, проклиная погоду, снег, холодищу и, немного, Яна.

Остановившись у большой ели, Настя оперлась спиной и запустила руку под куртку, крепко прижимая к ребрам, которые снова заныли при каждом вздохе. Ровно пять минут она дала себе на отдых. Страх и плохое предчувствие били тревогу.

Крутой подъем начался после отдыха. Тяжело шагая, пробираясь сквозь густой снег и уже плохо высматривая следы мужчины, Настя стала молиться своими словами. Она просила за него, обещая всё отдать, что у неё есть, лишь бы найти Яна, лишь бы он был жив, а остальное было не важно.

Верхушка сопки встретила её диким ветром и обильным снегопадом. Настя оперлась о небольшое дерево рукой и стала всматриваться в даль и подножие, но кроме белой мглы ничего не было видно. Слезы отчаяния подступали к глазам, а ноги стали подкашиваться от усталости.

– Ян…

Настя тихо позвала мужчину, стараясь перевести дыхание, успокоить болезненные удары сердца. Набрав больше воздуха в лёгкие, она громко прокричала.

– ЯН! ЯН! Ты где?

Ветер тут же подхватывал слова и кидал их за спину девушки.

– ЯН! Прошу отзовись! ЯН!

Настя кричала до хрипоты, останавливаясь, чтобы набрать побольше воздуха и снова кричать в даль. Оторвавшись от дерева, она подошла к краю, внимательно высматривая любое движение в белоснежном покрывале, но кроме снега и завывания ветра не было ничего.

Девушка опустилась на колени, не замечая, как крупные слезы катились по щекам, оставляя дорожки, к которым прилипали фигурные снежинки.

– Ян, пожалуйста…

Дальше идти она боялась. Страх потеряться самой и вконец пропасть, сковывал и без того замерзшие конечности. Здесь было идеальное место, с которого было видно далеко вперед если бы не снег. Стерев слезы рукой, Настя поднялась на ноги и замерла. Порыв ветра кинул горсть снега в лицо и тихо позвал по имени. Девушка огляделась, снова напрягая слух, стараясь не обращать внимание на завывания ветра, желая снова услышать своё имя.

– Яяяян! Я тут! ЯН!

Услышав снова тихий зов, Настя стала определять откуда он идёт. Девушка подошла к краю и встав на колени, снова позвала.

– Ян, Ян прошу, не молчи!

– Настя… Уйди от края…

– Ян, родной!

«Чёрт, как я его не заметила?». Настя смотрела на склон и почти рыдала от радости. В пятнадцати метрах ниже, обнимая одной рукой молодую ель, а ногами упираясь в небольшой булыжник, выпирающий в склоне, полулежал мужчина, прижимая другую руку к боку.

– Настя, будь осторожна, склон скользкий!

– Ян, ты упал? Сам можешь выбраться?

– Нет, что-то с рукой.

– Чёрт! Я помогу!

– Как?

– Не знаю, держись, прошу!

Настя встала на ноги, но Ян снова позвал её.

– Насть!

– Да!?

– Ты что тут делаешь?

– Блин, Ян! Гуляю. Пойдёт?

– Выпороть бы тебя, но я рад твоей прогулки.

Мужчина через силу улыбнулся и прикрыл глаза. Боль в руке пульсировала и любое движение причиняло дикую боль, заставляя организм тратить силы в два раза больше. В таком положении он находился уже несколько часов, прикидывая в голове возможные варианты выбраться самостоятельно. Но стоило отпустить деревце и сделать шаг в сторону, как тут же терялось равновесие и его тянула вниз гравитация.