– Что? – Дани закрыла рот ладонью. – Ты вышла замуж за парнишку из конюшни?! – воскликнула она.

Все, кто ее услышал, повернулись и стали на них смотреть. Щеки Фэллон вспыхнули. Яростный взгляд Гейджа сказал ей, что слова Дани задели его за живое.

– Во‑первых, говори потише, Дани, – отрезала Фэллон. – Во‑вторых, Гейдж не парнишка, а взрослый мужчина.

– Который очень богат и никому не даст в обиду свою жену, – закончил за нее Гейдж. Освещение стало приглушенным, и это означало, что сейчас начнется официальная часть мероприятия. – А теперь прошу нас простить, Дани…

Положив руку на талию Фэллон, он отвел ее к их столику и помог ей сесть. При этом он нарочно коснулся пальцами ее плеча, и по ее спине пробежала дрожь возбуждения. Когда он сел напротив нее, она подалась вперед и тихо спросила:

– Ты в порядке?

Он лишь подмигнул ей в ответ, затем перевел взгляд на человека, который вышел к микрофону на сцене в передней части зала. Фэллон не осталось ничего другого, кроме как последовать его примеру.

Гейдж с трудом сдерживал ярость, которая клокотала у него внутри. Может, внешне он и производил впечатление уверенного в себе, преуспевающего бизнесмена, но в душе он все еще оставался мальчишкой, который приехал вместе с матерью в богатый особняк, куда она устроилась домработницей. Помощником на конюшне, над которым смеялись избалованные богатые пустышки вроде Дани Коллинз. В глазах таких людей, как она, он навсегда останется конюхом, каких бы успехов он ни добился.

Гейдж жестом подозвал официанта и попросил принести ему виски. Чтобы расслабиться и не сбежать отсюда раньше времени, ему нужно что‑то покрепче бренди, которое он обычно предпочитал.

Благодаря трем стаканам виски ему удалось продержаться несколько часов. Благодаря его пожертвованию в миллион долларов, которое шокировало всех присутствующих, включая его жену, детская больница собрала сумму, необходимую для строительства нового крыла.

Когда оркестр заиграл красивую мелодию, Гейдж подошел к своей жене, которая только что вернулась из дамской комнаты вместе с Норой.

– Потанцуешь со мной? – спросил он, протянув ей руку.

Кивнув, Фэллон взялась за нее, и он отвел ее на танцпол, где было уже много пар. Положив руки ей на талию, он прижался лбом к ее лбу и прошептал:

– Я по тебе соскучился.

Фэллон молчала какое‑то время, и он начал думать, что она его не услышала, но затем она ответила:

– Я по тебе тоже.

Он прижался бедрами к ее бедрам, чтобы она почувствовала, как сильно он возбудился.

– Ты станешь моей сегодня ночью? – спросил он.

– Да.

Это слово прозвучало для Гейджа прекрасно, как никогда. Когда мелодия закончилась, они вернулись к своему столику, чтобы Фэллон забрала перчатки и сумочку. Они были уже почти у выхода, когда рядом с ними снова возникла Дани. Она пошатывалась, словно перебрала алкоголя.

– Надо отдать тебе должное, Фэллон. Ты определенно умеешь выбирать мужчин. Возможно, мне тоже следовало закрутить роман с нашим конюхом. Возможно, тогда он стал бы богатым и вернулся, чтобы спасти бизнес моей семьи от разорения.

– Что ты такое несешь, Дани? – В голосе Фэллон слышалось предупреждение.

– Разве я говорю неправду? До меня дошли слухи, что компания твоего отца была на грани банкротства, пока не появился ваш бывший конюх. Тебе наконец‑то удалось его соблазнить?

Глаза Фэллон угрожающе сузились.

– Ты знаешь о том, что ты гнусная сплетница?

– Возможно, зато я богатая наследница, – ответила Дани.

– Которую не хочет ни один мужчина, – усмехнулась Фэллон. – Неудивительно, что ты до сих пор одна. А я не одна, и сейчас я поеду домой вместе со своим мужем. И знаешь что, Дани? Он великолепен в постели. Даже лучше, чем мы тогда предполагали.

Не дожидаясь ответа Дани, Фэллон схватила Гейджа за руку, и они быстро покинули бальный зал.

– Это было лихо, – сказал Гейдж, которому понравилось наблюдать за разгневанной Фэллон. Она дважды за вечер его защитила, и от его злости и обиды на нее не осталось и следа.

– Я рада, что тебе понравилось, – смело ответила она. – Потому что я безумно тебя хочу. Готовься. Впереди тебя ждет долгая ночь.

Его губы растянулись в улыбке. Он был полностью готов наверстать упущенное за месяц воздержания.