маслу, она была очень довольна, но всё равно нервничала. Несколько раз ей показалось, будто карман дернулся, словно кукла внутри шевельнулась. Но самым странным было то, что куколка казалась теплой. Элизабет начинала опасаться, как бы дело не приняло худой оборот.

Она попросила кучера остановиться в нескольких кварталах от дома Изольды, чтобы не раскрывать его местонахождение смертному. Изольда оценила бы осторожность в данном деле. Мгновение спустя Элизабет уже бежала к девочке, желая поскорее добраться до своей начальницы и избавиться от этой отвратительной куклы, которая лежала в кармане и уже буквально обжигала кожу сквозь платье.

Когда девушка наконец добралась до двери, Хэнк едва успел открыть ей и сказать: «Добрый день, Элизабет», – над чем ему пришлось работать часами, как она, не поздоровавшись, вломилась внутрь, вбежала в музыкальный зал и бросила жуткую куклу на столик, словно опасаясь, что та выползет из ее кармана и взберется по руке. Изольда встретила гостью в элегантном желтом платье. Она поправила воротник и подошла к Элизабет, даже не обратив внимания на куклу вуду.

– Всё прошло хорошо? – ехидным тоном поинтересовалась главная Возвращенная.

– Да… да, кукла у меня. Она была в чемодане… и вот она.

Элизабет показала пальцем на тряпку. Изольда всего лишь кивнула, посмотрев на добычу девушки.

– Вы так говорите, будто она вас укусит.

– Просто, – запнулась Элизабет, – мне показалось, что… она живая.

– Живая? Конечно, она живая! – заявила Изольда, словно речь шла об очевидном факте. – Но она не двигается! Только слегка. В ней скрыта жизнь профессора Рихтера. Ничего более.

Для Элизабет вся эта информация была невероятной. Но Изольда рассказывала о кукле как о чем-то само собой разумеющемся. Девочка повернулась к двери и позвала:

– Хэнк! Хэнк! Иди сюда, живо! Разжигай печь!

Хэнк вошел в комнату с корзиной дров в руках и поспешил развести огонь. Элизабет вытерла пот с лица и, немного успокоившись, повернулась к Хэнку:

– Прости меня, Хэнк. Добрый день.

Хэнку стало настолько неловко, что он спрятал голову в печке, пока Изольда удивленно разглядывала обоих Возвращенных. Казалось, она никогда не видела ничего более абсурдного, чем поздороваться с Хэнкам или проявить к нему вежливость. Но прежде чем девочка сделала хоть какое-то замечание, Элизабет обратилась к ней:

– Изольда, могу я задать вам вопрос?

– Безусловно.

– Почему вы не отправили вместо меня Хэнка? Он может стать невидимым, а значит, больше подходит для кражи подобных предметов, не так ли? – сказала она, мельком взглянув на отвратительную куклу.

– Интересный вопрос, мисс Блэк. Во-первых, Хэнк – глупец, – заявила Изольда, не стесняясь присутствия юноши. – Он никогда не проявляет инициативу и довольствуется тем, что подчиняется приказам. Во-вторых, у каждого Возвращенного есть своя роль. У Хэнка, у вас. И вы должны тренироваться, чтобы выполнять задания вроде сегодняшнего. Наконец, последнее, самое важное, о чем я вам уже говорила…

– Да?

– Раз и навсегда запомните: никогда не подвергайте сомнению мои решения! – воскликнула девочка. – Это ясно, мисс Блэк?

– Ясно, – ответила Элизабет, подняв руки в знак подчинения. – Я не хотела вас обидеть.

– Я так и поняла, – прошептала Изольда. – Хэнк! Ты там до завтра будешь возиться с печкой?

Хэнк показал на разгоравшееся в печи пламя. Девочка подошла, оттолкнула слугу, взяла со столика куклу вуду и встала напротив пылающего очага, не отрывая взгляда от огня.

– Вы сожжете ее? – спросила Элизабет.

– Как и всё, чего не должно существовать на свете, – ответила Изольда, по-прежнему любуясь огнем.

– Что случится с Рихтером?

– Эта кукла защищает его жизнь. Без нее он умрет. Где бы он ни был, ему конец. Мгновенная смерть, – сказала она без тени сожаления.

– Но я видела Рихтера. И не думаю, что кто-то вроде него желал продлить себе жизнь любой ценой.

Элизабет достала из сумки экземпляр «Верований Западной Африки» и протянула Изольде. Та посмотрела на автограф, улыбнулась и закрыла книгу, не обращая более на нее внимания.

– Все люди боятся смерти, – заметила Изольда. – Вы даже не представляете, на что они способны, когда час близок. Но в случае с Рихтером вы правы.

– Действительно? – удивилась Элизабет.

– Да. Он даже не носил куклу с собой, если верить тому, что вы рассказали, а это очень неразумно для Обманщика Смерти. Полагаю, он встретил в Африке шамана или жрицу, которые решили, что окажут профессору невероятную услугу, изготовив для него этот амулет. Наверняка Рихтер заметил, что стал сильнее и моложе с тех пор, как стал возить куколку в своем багаже, но вряд ли он знал, что таким образом может бросить вызов самой Смерти.

– Но тогда он жертва! – возразила Элизабет.

– Вопрос не в том, кто жертва, а кто палач. Мы здесь для того, чтобы поддерживать равновесие. Рихтер прожил больше, чем ему полагалось. Харон призвал его, а мы должны отправить его к Смерти, так положено.

Элизабет стало не по себе при мысли о том, что она участвует в казни такого милого человека, как Рихтер. Возвращенные не выбирают между добром и злом. Только Смерть.

Изольда всё еще стояла перед печью с куклой в руке. Когда жадное пламя достаточно разгорелось, она посмотрела на огонь с искрой сожаления в глазах. Не оборачиваясь, девочка спросила:

– Мисс Блэк, какое мнение у вас сложилось о профессоре Рихтере?

– По-человечески он произвел на меня приятное впечатление. Скверный оратор, но блестящий писатель.

– Знаете, мисс Блэк, он один из немногих, чьи книги смогли увлечь меня за последние несколько лет. Несомненно, интересный человек.

– И порядочный, насколько я могу судить.

Элизабет произнесла эти слова естественно, словно речь на похоронах человека, которого едва знала. Изольда смотрела, как языки пламени лижут печь, будто пытаются уничтожить собственную темницу. Наконец она бросила куклу вуду в огонь: та съежилась и спустя некоторое время превратилась в горстку пепла.

В нескольких километрах от особняка Изольды, в гостинице «Лондиниум», профессор Рихтер садился за стол. Вдруг он почувствовал, как его сердце сжалось. Голова его рухнула посреди столовых приборов, остальные постояльцы в ужасе замерли вокруг.

– Он был порядочным, – поправила Изольда, перемешивая пепел в печи.

Глава девятнадцатая

Палата бессмертных

Не прошло и недели со смерти профессора Рихтера, как Хэнк снова постучался в дверь Элизабет. В первый раз он поздоровался с ней, вежливо поклонившись. Поклон вышел неловкий, а простые слова приветствия дались ему с трудом, но это было уже хоть что-то. Элизабет поприветствовала его в ответ. Ей даже удалось на несколько минут пригласить Хэнка на чашку чая. Но юноша не был к этому готов: он не произнес ни слова за угощением и озирался вокруг, стараясь избежать взгляда Элизабет. Хотел Хэнк этого или нет, но девушке казалось, что есть в нем что-то трогательное.

Когда они допили чай, Хэнк отвел Элизабет в квартиру Изольды, где глава лондонского подразделения Ордена ожидала их в музыкальном зале в компании Тёрнера и Беатрикс. Они втроем беседовали, стоя у окна. Элизабет искала глазами ворона, чтобы подтвердить свою догадку: Венеция прислала новый контракт. Однако она увидела лишь несколько чаек, круживших вокруг мачт кораблей.

– Мисс Блэк! Вас-то мы и ждем!

Изольда хлопнула в ладоши, словно учитель, созывающий детей с перемены, и пригласила Возвращенных присесть. Элизабет заволновалась: причина, по которой созвали всех агентов, должна быть очень важной. Хэнк принес напитки и печенье, поставил всё на столик, а сам замер за спиной у Изольды.

– Я собрала вас всех сегодня потому, что недавно нам удалось продвинуться в одном старом и запутанном деле, – важно пояснила Изольда. – Появились новости по делу Гамильтона.

Элизабет взглянула на Беатрикс, затем на Дункана, но те не двигались и ловили каждое слово. Изольда медленно моргнула, понимая, что происходит в голове Элизабет, и начала назидательно объяснять:

– Мисс Блэк, вы, наверное, уже догадались, что простому смертному обрести бессмертие не под силу. Чтобы ознакомиться с запретными книгами, нужны связи в тайных кругах, определенная степень эрудиции и значительная сумма денег. Бессмертие можно получить и другими путями, с помощью вампиризма например,