успокоить. Я сделал вид, что слова помогли. Хотя фраза «все будет хорошо» в моем фактическом возрасте нисколько не успокаивала.

По пути из больницы я посмотрел на время. До девяти оставалась еще пара часов, поэтому я решил сперва заехать в гастроном, накупить вкусняшек и проведать Серого.

Уже через полчаса я стоял напротив двери друга и звонил в звонок. Продолжительный звук, похожий на птичье чириканье сообщил хозяевам, что пришел гость.

— Кто там? — послышалось из-за двери, а белая точка внутри глазка пропала.

— Есения Павловна, это Костя! А Сережа дома?

Дверь открылась, и я увидел замученную престарелую женщину. Мама Серого, кажется, толком не спала с самого дня пропажи Глобуса. Это хорошо читалось по ее лицу.

— Здравствуй, Костя, — она с трудом раскрыла дверь шире — что-то с той стороны сильно мешало это сделать. — Проходи. Не обращай внимания. У нас сегодня много гостей.

Я зашел в прихожую и тут же увидел кучу разной обуви, среди которой были и ботинки Жендоса.

— Женя тоже здесь? — спросил я.

— Да. Недавно пришел.

Специально для мамы Серого я купил коробку конфет. Чувствуя вину и за пропажу Глобуса, который доставлял цветы, работая на меня и за сломанную ногу Серого, который спас меня от этой участи. Но сейчас мне показалось, что будет неуместно доставать сладости. И вообще. Довольно сложно придумать поступок, который не выглядел бы, как жалкая попытка извиниться. Единственное, чем я действительно могу помочь — это попробовать узнать о судьбе ее старшего сына. И взбодрить младшего. Остальное — мимо.

— Они в дальней комнате, — сказала Есения Павловна и прошла вперед, чтобы проводить меня. — Пойдем.

Едва мы оказались в зале, я увидел кучу родственников Серого, сидящих в полной тишине.

— Здравствуйте, — поздоровался я со всеми.

Лишь отец Серого махнул рукой мне в ответ. Остальные только покивали головами.

В комнате царила тоска. Кто-то пил водку, еще кто-то стоял на незастекленном балконе и курил — дым возвращался в квартиру через форточку, чем заставил тетю моего друга недовольно просить закрыть окно.

— Проходи, — сказала мама Серого, открывая дверь. — Сейчас я принесу вам морса.

— Спасибо, — поблагодарил я и зашел в комнату.

— Костян! Здорово! — тут же отреагировал Жендос и бросил джойстик от «Sega».

Он подбежал ко мне и попытался приподнять. Затем он начал повторять это действие и трясти, пока я не улыбнулся.

— Ну все, все, Жендос, — я отпихнул его и огляделся.

Родители Серого сделали все, чтобы их сын не думал ни о чем и поправлялся скорее. Это была их комната. Но сейчас они перетащили сюда телевизор из зала, разрешили подцепить приставку и даже одно из кресел поставили прямо напротив экрана. Играй и выздоравливай, что называется.

— Привет! — Серый махнул мне, не вставая с кресла.

Нога в гипсе преграждала путь на другую сторону, где возле трельяжа стояли костыли.

— Ты как? — спросил я, подходя и протягивая кулак.

— Нормально, — ответил он, стукнув в него в ответ.

— Я тут принес тебе кое-что… — я поднял пакет и похлопал по нему.

Внутри зашелестели фантики.

— Мне ничего не хочется…

— Да? — я поднял брови. — Тогда ты не будешь против, если все эти вкусняшки просто полежат тут?

Я поднял пакет над ним и принялся высыпать сладости на колени друга.

— Перестань, Костян, — сначала он принялся отмахиваться, но чем больше сладостей высыпалось, тем шире становилась улыбка на его лице.

— Конечно. Я уже почти перестал, — улыбнулся я и сверху на гору всего положил еще коробку конфет, которую не стал дарить его матери. — Теперь, кажется все. Или нет?

Я засунул голову в пакет, изображая, что пытаюсь отыскать еще что-нибудь. Проделал дырки вместо глаз какой-то тетки на рисунке и посмотрел в них. Это рассмешило Серого и тогда я остановился.

— Как ты? — спросил я еще раз, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел мой больной друг.

— Нога постоянно чешется, — Серый показал мне обувную ложку, засунул под гипс и поводил туда-сюда. — Но справляюсь.

— Да нормально он! — Жендос снова подхватил джойстик и рухнул на второй подлокотник. — Я два раза ногу ломал и все нормально. Болеть вообще круто! Лежишь, ничего не делаешь. А мама всегда говорит — до свадьбы заживет!

— Это правда, — хмыкнул я. — Проверено.

— А ты где пропадал? — Жендос, наконец, поставил игру на паузу, и музыка из телевизора перестала перебивать нас. — Дозвониться до тебя невозможно.

— Я снова был на той стороне.

— Да л-а-а-адно?! — мой лопоухий друг раскрыл рот. — Ты снова видел толпу монстров?

— Не совсем…

— А Димона? — Серый с трудом сел повыше, а его глаза забегали от волнения.

— Я планировал его поискать, но у меня не хватило времени…

В дверь постучала мама Серого. Не дожидаясь ответа, она вошла и поставила на журнальный столик кувшин с морсом. Стандартный рецепт моего детства — смешать варенье с кипяченой водой и готово.

— Если закончится, зовите. Я принесу еще, — она заметила, что ее младший сын сидит весь в конфетах и улыбнулась.

Я облегченно вздохнул. Наверное, это максимум, что я мог сейчас сделать для нее.

— Вы есть хотите? — спросила она.

Мы одновременно посмотрели на сладости и отказались от предложения. Наконец-то можно есть сколько угодно шоколада и не думать о том, что через месяц не влезешь в штаны. Метаболизм после тридцати ни к черту.

Мама Серого цокнула и вышла из комнаты. Молчание между нами тут же прервалось.

— Жендос! Налей мне в стакан морса, — я взял конфету и освободил ее от фантика. — И я расскажу вам все. По порядку.

Следующие полчаса я рассказывал друзьям о своих последних приключениях. Жендос встречал громкими «ого!» каждый неожиданный поворот событий. Серый внимательно слушал, но так и не прикоснулся к сладостям.

— На следующей неделе я попробую вернуться на ту сторону. Если договориться с Агатой и Элаизой, то можно таким же способом попробовать отыскать Глобуса. Нужна будет только какая-нибудь его вещь, чтобы гончая взяла след.

— Когда? — нетерпеливо спросил мой друг.

— Пока не знаю. Подумаю об этом, когда девчонки вернутся. Завтра позвоню Германну и узнаю, чем все закончилось.

— Позвони сейчас, — попросил мой друг. — Пожалуйста, Костян!

Сначала я хотел отказаться, но видя, как тот переживает, уступил. Сходил до телефона, набрал номер Аввакума Ионовича, но не дозвонился.

— Я сбросил ему сообщение на пейджер, — вернувшись в комнату, сказал я. — Аристократ перезвонит, как сможет. Ну или напишет что-нибудь в ответ.

— Хорошо, — сдался Серый и, наконец, взял «Куку Руку». — Надеюсь, что Димон выжил.

— Надо верить, — я похлопал его по плечу. — По крайней мере, пока мы не знаем обратного…

— Ладно, —