– Я тронулся? Ты пятнадцать минут назад своего Григория проводила на дежурство. Что, невтерпеж совсем? Другого еб*ря позвала! – Лавров хватает меня за предплечье, встряхивая. В ответ влепляю ему звонкую пощечину, насколько хватает силы. Кисть руки моментально отзывается ноющей болью.

– Это ветеринар маминой кошки! Придурок! – выплевываю сквозь зубы слова. Дальше даже объясняться не хочу, было бы перед кем. Считает меня шл*хой? Да на здоровье! Мне плевать! С этого момента плевать! Выдергиваю свою руку из его захвата и отхожу к своей машине.

– Прости, Артур – обращаюсь к другу, который уже поднялся с асфальта и приводил себя в порядок.

– Все нормально, Ксюш. Я уже второй раз за наше знакомство по лицу просто так схватываю, не за что, – шутливо, насколько это возможно, отзывается тот.

– Прости… – говорю еще раз, уже садясь в автомобиль.

– Стой! Ксюша! Ксюша, мать твою! – кричит мне в след Лавров. Но я не обращаю на него внимания, выезжаю из двора.

Боль поднимается изнутри, сковывая грудную клетку. Хочется просто расплакаться, как в детстве, уткнувшись маме в коленки, пожаловаться на обидчика. Только о таком маме лучше не рассказывать. Моральное падение дочери – это не повод для родительской гордости. Смахиваю со щек скатившиеся слезы. Сама виновата. Каждый долбаный раз иду у него на поводу, теряю голову рядом с ним. Позволяю ему делать с собой что угодно. Никому такого никогда не позволяла, а ему не могу отказать. Не могу даже слово произнести, потому что мне это нравится. Нравится чувствовать его руки, его губы. С ним все по-другому.… Не так, как было с остальными…. Я же скучаю, стоит только ему пропасть на пару дней. Жду его сообщений, звонков. Дура! Какая же я дура! От этих мыслей становится еще хуже. Понимание того, что я просто-напросто влюбленная дурочка, разрывает изнутри, как взорвавшаяся бомба. Добавляем сюда самобичевание и вину, и все, я в полном дерьме по самые уши.

Вытерев слезы, из последних сил беру себя в руки. Стараюсь размеренно дышать, чтобы успокоиться. В дачный поселок въезжаю, уже почти полностью придя в себя.

– Ксюшенька, спасибо тебе, – мама обнимает меня, забирая из рук лекарства.

– Как Фенечка?

– Даже молочко пить не хочет. Я ей уже и грудку куриную отварила, ни в какую…

– Поставишь укол, ей должно полегчать.

– Я надеюсь. А ты как себя чувствуешь? Что-то вид у тебя усталый…

– Ничего страшного, просто весь день на ногах.

– Ой, доченька, тебе отдыхать надо, а тут я еще с Феней.

– Мам, все хорошо, не волнуйся. Выспаться успею.

– Давай, я тебя хоть покормлю.

– Нет, мам, спасибо большое, но я только из-за стола. У Ники сегодня день рождения был, отмечали. Тебе, кстати, от нее привет.

– Я и забыла совсем. Ей тоже передавай от меня привет и поздравления.

– Хорошо, передам. Я поеду, а то поздно уже.

– Ксюш, только на дороге будь аккуратней.

– Конечно, мам, не волнуйся за меня.

– Ну, а за кого мне еще волноваться-то? Позвони или сообщение напиши, как домой приедешь.

– Хорошо, – целую на прощание маму и выезжаю в сторону города.

Выехав с улицы на развилку, замечаю машину Дениса, которой он перегораживает мне выезд по мере моего приближения. Да чтоб тебе пусто было! Какого хрена еще ему надо? Не все высказал?

Жму на тормоз и сигналю этому уроду. Реакции ноль, он выходит из машины и просто смотрит в мою сторону. Ждет, чтобы я вышла к нему?

– Лавров, уберись отсюда вместе со своей тачкой, – кричу ему, открыв окно.

– Ксюш … – как-то слишком мягко начинает говорить Денис, подойдя ближе к моей машине. Не даю ему договорить. Я хочу сейчас только одного: чтобы он просто убрался отсюда и дал мне уехать домой.

– Свали Лавров!

– Ты можешь просто выслушать меня?!

– Нет, не могу!

– Ксюша, блин… – он проводит рукой по волосам, словно сам не знает, что делать.

– Отъ*бись, от меня! Что тебе на этот раз надо?

– Хорошие манеры так и бьют фонтаном, да, Ксюш… – открываю дверь и выхожу из машины.

– В жопу свои манеры засунь! Убирай тачку и вали отсюда!

Денис подходит еще ближе, почти в плотную ко мне. Толкаю его руками в грудь.

– Не подходи ко мне! – Но он, словно скала, мамонт недоделанный, хрен с места сдвинешь. Даже не шелохнулся.

– В твою прелестную головку с зачаточным мозгом не приходила мысль, что я поговорить хочу.

– Я тебя видеть не хочу, не то что разговаривать. До жопы мне твои разговоры. Отвали! Слышишь?

– Не глухой.

– И тачку убирай, а то я отмороженная, сам говорил. Разобью ее к чертям! Считаю до трех, и можешь попрощаться с машиной, – цежу сквозь зубы. Разворачиваюсь, чтобы уйти и сесть за руль, но Денис не дает. Хватает за руку и резко тянет на себя, так внезапно, что я впечатываюсь в его тело. Тут же упираюсь в него руками.

– Успокойся, бл*ть!

– Отпусти меня! Вали на хрен к своей жене, а меня оставь в покое, – пытаюсь вырваться, но тщетно. Денис, словно не слышит, прижимает еще сильней. В одно мгновение сгребает мои волосы ладонью, зажимая в кулак, притягивает на себя, впиваясь в губы. Не хочу, нет. Не разжимаю губ, но он не сдается, усиливает напор. Мне не хватает воздуха, и ему все же удается углубить поцелуй. Ненавижу. Кусаю его за нижнюю губу, сильно, до крови. Меня разрывают чувства, я ненавижу его и хочу одинаково сильно.

– С*ка, – Ден лишь на несколько секунд отрывается, чтобы прошептать это мне в губы. Слизывает со своих кровь и снова нападает на мой рот еще с большим напором. Тело уже предательски дрожит. Мне хватает одного его прикосновения, и жгучее желание проносится по всему телу, бежит по жилам вперемешку с кровью. Он не дает мне пошевелиться до тех пор пока не чувствует, что я ему отвечаю. А я уже не могу сопротивляться, в голове мутнеет от его поцелуев, от его наглости, от его запаха. Я пьянею от него. Ненавижу, презираю и хочу его до одури, не смотря на все, что он говорит и делает. Хочу его… потому что только в момент страсти он искренен, он настоящий. Слезы срываются одна за другой и скатываются по щекам. Денис делает пару шагов вперед, толкая меня к своей машине. Подхватывает под ягодицы, усаживая на капот. Разводит рывком мои ноги, устраиваясь между них. Поцелуй в шею, укус, снова поцелуй.

– Отпусти, отпусти…. Денис… отпусти…

– Нет, тр*хаться у нас получается лучше, чем разговаривать, – снова целует с таким напором, что мы сталкиваемся зубами. Его руки скользят по моим ногам, поглаживая резинку чулок. Задирает и так собравшееся комом платье еще выше, хватает сбоку белье и рвет его, проделывая то же самое с другой стороны. Скользит пальцами между моих ног. Я вздрагиваю, дергаюсь в его руках. Стон срывается с моих губ, а он лишь усиливает нажим и темп. Разрываю поцелуй, прижимаясь лбом к его лбу.