Шрифт:
Закладка:
— Значит… пойдём втроём. — произнёс я, и мы вышли в коридор.
Сперва было не совсем понятно, почему ребята из нашего общежития так таращились. Выглядывали из своих комнат и буквально замирали, подобно истуканам.
А потом я вспомнил, что духов третьего ранга у первогодок быть не может. Пуся рассказывала, что даже прибожки на втором курсе призывались далеко не у всех. Это, как минимум — уровень третьего года обучения.
— Видимо… Толик не единственный, кто засматривается на духов, как на украшения… — тихо прошептала Рудольф, когда мы вышли из общежития.
— Ничего страшного! Они просто немного завидуют, мур-мя! — усмехнулась Устинья: — Наш хозяин круче всех… Ня-ха-ха!
— Ты выучила тот самый звук? — удивился я.
— Ну… — кошка застенчиво отвела взгляд: — Думала, что это мило… Разве нет?
— Очень мило! — тут же заверила Руд: — Я слышала, что так говорят японские кошки. Но на деле же у них более глубокий и протяжный звук. Что-то типа — Ньа-а-а-а! Отдалённо напоминает обычное мяуканье, но несколько иначе.
— Кстати, всё хотел спросить. А откуда у тебя столько наклеек на саквояже? — поинтересовался я.
— Муж моей хозяйки обожал путешествовать. И постоянно, когда приезжал — дарил мне наклейку из страны, в которой побывал. Мне это… до жути нравилось.
— Вот! — я с укором посмотрел на Устинью: — Видишь? Далеко не все хозяева изверги.
— Наклейка на чемодан? Ну… — кошка лишь пожала плечами: — Мило, конечно… Не спорю. Но лучше бы новый наряд купил! Тем более — не абы, кто… Мур-мя! А контрактник жены и няня дочери.
— Я никогда не попрошайничаю. Считаю это… дурным тоном.
— Можете назвать меня меркантильной, но наклейки это… не то. В общем, широким жестом это сложно назвать, мур-мя! — отмахнулась кошка.
— А тебе всё шубы подавай. — хохотнула лиса: — Как бы Господин Демидов тебя не избаловал… Слишком он положительный и вкусный. Поверь мне, Владимир… Уся — та ещё любительница повалять дурака и, желательно, при этом что-нибудь ещё получить. Правда, Устинья?
— Никогда такого не было, мур-мя! Клевета! — возмутилась кошка, и тут же прижалась ко мне: — Не слушай её, Вкусняш! Я люблю тебя от чистого сердца, мур-мя!
— Ага… и от запаха. — усмехнулся я, наблюдая за тем, как ребята в старинных костюмах фотографируются напротив башни Совета. Видимо, очередной кружок.
Кстати, народу на улице было много. Студенты читали книги, кто-то даже играл на гитаре, но в основном все общались и прогуливались по идеально вычищенным тропинкам.
Оно и не мудрено, ведь погодка стояла, что надо! Где-то… плюс семнадцать градусов. При этом дул очень легкий приятный и освежающий ветерок. Небо исполосовали рваные облака, а солнце светило крайне тускло, тонко намекая на скорое приближение осени… Кстати, на некоторых деревьях уже виднелись желтые листики, и небольшая стайка девчонок-первокурсниц собирала из них красивые осенние букетики.
Всё вокруг было пропитано атмосферой типичной молодёжной тусовки… Прямо как в учебке Бастиона. Правда, там всё не так радужно и красиво. Да и на корабле особо негде погулять… А, ещё там редко смеялись. Самым весёлым кадетом была — Мирт. Она вообще никогда не стеснялась кого-нибудь подколоть. Даже на экзаменах, когда я принимал у неё все контрольные работы и отчёты по практике — улыбалась во весь рот.
— Демидов! — позвал ледяной и слегка жутковатый голос.
Обернувшись, я заметил Мавру, которая уверенным шагом направлялась в нашу сторону.
— Что-то случилось? — улыбнувшись, поинтересовался я.
— Кто-то обещал ко мне подойти после знакомства с куратором. Не напомнишь, кто это был? — она вручила мне розовую картонку со штампом и подписью: — Вот! Твой билет в «Клуб Дуэлянтов».
— Благодарю. — я принял документ и спрятал его во внутреннем кармане мундира: — Кстати, вы хотели меня познакомить с местными бойцами!
— А уже всё… Надо было подойти ко мне, а не заставлять искать по всей первой площадке. Я без дела никогда не сижу. Так что теперь — Госпожа Шикова познакомит. Она — куратор «Клуба Дуэлянтов». И да… встречи в кружке начнутся со следующей недели. Так что — готовься! Вспоминай, чему тебя учила Пелагея. В клубе слабаков не любят и точно скидок делать не станут. Особенно после того, что ты учудил вчера на Дне открытых дверей.
— Вы про бой со Слуцкой? Но тут уже не моя вина.
— Знаю. Но тем не менее… Это же дворяне! Самовлюбленные и долба… — Мавра перевела взгляд на лисицу: — Стоп… Быть того не может… Руд?!
— Так точно! Великая богиня ветра прибыла, чтобы вместе с Господином Демидовым восславлять имя его Дома! — словно солдат, отрапортовала Рудольф.
— Как тебя сюда занесло?! И вообще… как ты смогла оставить Ростовых?! — удивилась ректор.
— Мы расторгли контракт, и я отправилась в вольное плаванье. А потом мне рассказали про Владимира, и вот… я здесь. — пояснила лиса.
— Почему расторгли?
— Так, я же была няней для их дочери. Она выросла, и я стала не нужна. — с грустью улыбнувшись, ответила Рудольф.
— Да уж… Тяжелая у тебя судьба. Но будем надеяться, что с новым хозяином повезёт. — Мавра кинула на меня многозначительный взгляд: — Интересно, сколько мы с тобой не виделись?
— Где-то… пятнадцать лет? — немного прикинув, произнесла лиса.
— Точно! Пятнадцать лет… Невероятно. Как же быстро летит время. А ты… всё такая же красивая. — в улыбке Мавры было столько печали, что во мне едва не проснулась жалость. Нет, нельзя! Жалость — самое отвратительное чувство в Мультивселенной. Этим ты показываешь неуважение, как к своему оппоненту, так и к самому себе. Да и во мне подобного уж лет 500, как не было. Видимо, отдача от нового тела.
— А я не успела заметить, как моя подопечная выросла… — вздохнула Рудольф: — Вчера она заливалась звонким смехом и тянула ко мне свои маленькие ручки, а сейчас — для меня собрали сумку и выставили за дверь, поскольку Госпожа стала совсем взрослой. И… говорят, уехала учиться за границу.
— Пфе… С бездарями такое иногда бывает. — с легкой ноткой высокомерия, ответила Мавра: — Что же… Не буду отвлекать вас, детишки. Удачи!
С этими словами ректор
