Машина подъезжала к месту Силы практически на остатках топлива. Но водитель сообщил, что есть еще две полные канистры с бензином. Этого не хватит, чтобы добраться до места старта, но до оазиса Сива можно дотянуть, если выкинуть все лишнее из кабриолета. Генрих согласился, что без брезентового верха, дверок, крыльев, защиты двигателя и запасного колеса – можно будет потерпеть. Слава богу, что «Хорьх» без поломок смог одолеть такое расстояние по местным дорогам, хотя, скорее всего это заслуга пирамидки.

Голод и жажда Гессена не терзали, он словно забыл, что тело нужно кормить. Его вела жесткая воля и желание стать сверхчеловеком. Поэтому, когда автомобиль наконец-то приблизился к камням, он достал из багажного отсека обычную старую гильзу-светильник времен первой мировой войны калибра 76 миллиметров, которую ему подарили как забавную вещицу, найденную в русских окопах. На укороченном корпусе гильзы была нанесена шутливая дарственная надпись для Генриха.

Гильза даже могла давать свет, если заправить ее бензином, но никто не мог догадаться, что по его просьбе немецкий механик создал в ней потайной контейнер для того самого цилиндра, идеально вмещавшегося по ширине и длине. Эта гильза валялась, словно ненужный хлам, но как говорится: хочешь что-то спрятать – положи это у всех на виду. Ее многие видели. Красть – так она никому и даром не нужна. Нажав потайной замок на гильзе, он отвернул торцевую часть бывшего снаряда с удаленным взрывателем, вытряхнул из него контейнер и, дождавшись остановки автомобиля, направился к камням, торчащим из песка, словно рука каменного гиганта.

Каково же было его удивление, когда в воздухе появилась та самая дверь, откуда к нему навстречу вышли четверо людей. Троих из них он мгновенно узнал, это были те самые археологи, а вот четвертый мужчина был ему неизвестен. Но на этот раз все четверо были одеты в непривычные и немного странные одеяния. Рефлексы штурмбанфюрера не подвели. Выхватив из кобуры пистолет, он направил его в сторону этой четверки, с грозным окриком:

- Стоять, или я буду стрелять!

Оглянувшись назад, он заметил, что его бойцы не растерялись. Один из них держал в руках автомат, второй, прячась за корпусом Хорьха – винтовку. Генрих, ухмыляясь, вновь обернулся к этим четверым, по лицам которых он считал, что те совершенно не боятся его и солдат, хотя в руках и не держат никакого оружия. Они остановились, но четвертый незнакомец неожиданно на русском языке произнес странную фразу: «Селена - защитный периметр!». Фраза Гессену была не совсем понятна, но вот лица этих людей вдруг изменились на удивленные, а незнакомец неожиданно выматерился.

Генрих в очередной раз бросил взгляд на бойцов, замерших как истуканы, но никто с тыла не нападал. Но вот уже после фразы профессора Леммана: «Стас, Гессена паралич не берет!» - стало немного понятнее.

- А вы Карл, - Генрих перевел дуло Вальтера на «земляка», - думали, что со мной так легко справиться?

- Думали, - кивнул профессор, отвечая на немецком языке. – Сразу не получилось, но у нас имеются и другие варианты.

- Нет у вас вариантов!

Штурмбанфюрер выстрелил в Карла, но пуля рикошетом отскочила от него словно от бетонной стены. Генрих принялся стрелять в его спутников, но эффект оказался аналогичным. Несмотря на маленькую дистанцию - эту четверку вообще не брали пули. Расстреляв всю обойму, Гессен отбросил в сторону бесполезный пистолет. Его солдаты не шелохнулись даже на сантиметр, продолжая неподвижно таращиться на незнакомцев.

- Я так понимаю, вы это хотите забрать? – Генрих с ненавистью в глазах, протянул вперед руку с зажатым контейнером.

- Не хотим, а заберем, - спокойно ответил ему четвертый незнакомец. Контейнер неожиданно вырвался из рук Генриха и по воздуху перелетел к этому мужчине.

- Прощайте, - добавил он и, развернувшись, направился в противоположную сторону туда, где в воздухе так и продолжала сиять открытая в неизвестность дверь. На мгновение он задержался в центре площадки. Постоял, немного прислушиваясь к себе, после чего пожал плечами и скрылся в этой висящей в воздухе двери. Каганович и Наталья молча развернулись и последовали за мужчиной, лишь Карл Лемман на мгновение задержался.

- Да кто вы такие! – негодуя, от бессилия заорал ему Гессен.

- Мы русские, - спокойно ответил ему профессор. – Вот только живем мы на семьдесят восемь лет вперед. В 1941 году мы еще и не родились, ну…, кроме Кагановича. Вот его возраст давно перевалил за сотню лет.

- Но этого не может быть?!

- Как видите Генрих – может. А ваш непобедимый Рейх проиграет Вторую мировую войну в 1945 году и кстати - Советскому Союзу! А в 2019 году вашу «Великую» Германию будут населять народы из разных уголков планеты, хочу заметить, что турков и арабов у вас будет немерено. А вот найти чистокровного арийца будет очень проблематично. Так что ваша теория расового превосходства потерпит полный крах…

- Карл, или как вас там на самом деле?

- Владимир.

- Пусть Владимир, но почему вы мне все это рассказали?

- Да потому, Генрих, что мы с вами более никогда не встретимся. Прощайте.

Баринов развернулся и, закрывая воздушную дверь, полностью исчез из этого участка пространства или мира. Неожиданно Генрих заметил, что над песком проявилось огромное тело какого-то летательного аппарата размером с железнодорожный вагон, который совершенно бесшумно и медленно стал подниматься в воздух. Гессен готовый лопнуть от злости, ненавидящим взором следил за этим объектом. Неожиданно в его днище появилось непонятное устройство, из которого вылетел яркий огненный шар. И это было последним, что в своей жизни видел Генрих Гессен…

… - А нафига? – управляя кемпером, поинтересовался я у Володи, который произведя два выстрела из нашей плазменной пушки, убирал турель в корпус «Странника».

- В нашей истории говорится, - помахал он перед моим носом бумагами, переданными еще Сарычевым. - Экспедиция пропала «Бесследно!» - выделил он последнее слово. - Наша «миссия выполнена». Мы не имеем права рисковать.

У меня на мгновение екнуло сердечко. И хотя мне было жалко этого штурмбанфюрера, я понимал правоту слов друга. Неожиданно в моей голове всплыла одна важная мысль, о которой мы все позабыли.

- Бляха муха! – едва успел выругаться я, как меня неожиданно перебил голос Селены:

- Мы уже в своем времени! Я