– Ничего, – я с удовольствием посмотрела на его слегка порозовевшее лицо. Этому красавчику очень шло, когда с него хотя бы ненадолго слетала его броня самоуверенности, и из-под «а кто это у нас тут самый крутой парень» показывался обычный человек.

– Ты между прочим сам тоже без куртки, – поддела я его.

– Мне не надо, – улыбнулся Царев, – у меня такой теплообмен, что мне все время жарко. Я и зимой в тонкой куртке хожу и без шапки.

«Ты так ходишь не потому, что горячий, а потому, что на машине ездишь, – подумала я. – Попробовал бы ты в минус тридцать без шапки полчаса на остановке постоять».

– Не веришь? – Кирилл неверно истолковал мой взгляд и внезапно схватил мою ладонь и положил себе на предплечье. – Вот потрогай!

В этом не было никакого эротического подтекста – только искреннее мальчишеское желание доказать свою правоту.

Доказал. Он и правда был горячим. Настолько, что замерзшие пальцы обожгло жаром, а потом и всю меня окатило горячей волной, словно Царев поделился со мной своим теплом. Я не убирала руку, с болезненно обострившейся чувствительностью ощущая знакомую гладкость его кожи и твердость мышц под ней. Это было приятно. Очень. И опасно. Тоже очень. Потому что я слишком хорошо помнила, как гладила эти руки и что они со мной в этот момент делали.

– Ой, – я наконец отдернула ладонь и недоверчиво посмотрела в небо, – дождь что ли?

– Дождь, – согласился Кирилл, – пошли скорей обратно.

Пока мы торопливо шли через рощу, капли падали редко и особых неудобств не доставляли, но когда вынырнули к полю, стало ясно, что мы недооценили масштаб природного явления. Мелкий неприятный дождь за каких-то десять минут перешел в мощный ливень с порывистым ветром. И думать было нечего идти под ним через открытое поле.

– Спрячемся в лесу, – Царев схватил меня за руку и дернул обратно в рощу. Деревья почти все стояли с голыми ветвями и не спасали от дождя, но, на наше счастье, с краю росла раскидистая ель, странно смотрящаяся среди берез – под ней мы и укрылись.

– К стволу плотнее прижмись, – Кирилл подтянул меня поближе. – Переждем тут ливень, я не думаю, что он долго будет.

– Да, ты, наверное, прав, – я поежилась, обхватывая себя руками. И правда жаль, что я не взяла куртку – было бы гораздо теплее.

– Замерзла? – Кирилл был так близко, что не мог не почувствовать, как я дрожала.

– Ага, – я не видела смысла скрывать очевидное и старалась хотя бы зубами не стучать.

– Черт, у меня ни куртки с собой, ни толстовки…Давай я тебя хоть обниму. Будет теплее, правда. Видела же, какой я горячий.

Я колебалась до тех пор, пока кожа не покрылась ледяными мурашками и очередной порыв ветра не заставил меня громко лязгнуть зубами. Да черт с ним! Здоровье важнее.

– Обнимай.

И тут же оказалась прижатой к горячей твердой груди Кирилла.

Ровное тепло проникало в меня через тонкую влажную кофту и волнами расходилось по телу. От Царева пахло дождем, сигаретным дымом и солоновато-терпким запахом пота, но это почему-то было приятно. До такой степени, что я боролась с желанием прижаться лицом к его крепкой загорелой шее и вдохнуть глубоко этот запах. Набрать его полные легкие.

Тело напряглось, точно перетянутая струна – я боялась даже на миллиметр сдвинуться. Качнешься вперед – уткнешься носом во вкусно пахнущую шею, сделаешь шажок назад – впечатаешь тело в горячие тяжелые ладони, обнимающие сзади. Так что я просто замерла неподвижным истуканом.

–Крис, я же просто тебя обнимаю, ничего больше не делаю, – шепнул он. – Ну расслабься, а?

Интонация и слова были иронично-насмешливыми, как всегда у Кирилла. Вот только тон голоса не соответствовал – был непривычно низким и хриплым.

– Я не могу, – тихо призналась я, – с тобой фиг расслабишься.

– Почему?

Я не собиралась этого говорить, но то ли горячее дыхание, опаляющее висок, к этому располагало, то ли дурманящая близость чужого тела, то ли то, что мы будто спрятались ото всех за этим ливнем…

В общем я вдруг ляпнула то, что думала на самом деле:

– Потому что, Царев, ты весь такой…ну…как будто идеальный, понимаешь?

– Я?!

Я кожей почувствовала его искреннее изумление, он даже отстранился немного, чтобы заглянуть мне в лицо:

– Ты серьезно, Мышонок? И в каком это месте я идеальный?

– Во всех, блин, – пробурчала я, смущенно отводя взгляд. Вот лучше бы молчала! Но если уж начала, надо договорить…

– Ты красивый, умный, популярный, у тебя ни с чем нет проблем, тебя все любят, ты в любом месте, даже на нашей даче, чувствуешь себя как король. И ведешь себя так же! Любой девушке, если она не идеальная инстакрасотка, рядом с тобой неуютно.

– И что, тебе со мной тоже неуютно? Все время? – тон у Кирилла был холодным, неприятным, можно было бы даже подумать, что он обиделся. Но только на что? Я ведь ничего плохого не сказала, даже наоборот.

– Крис, – он слегка тряхнул меня, заставляя отвечать. И я уже раскрыла рот, чтобы сказать «Да, всегда!», но потом вдруг вспомнила, как застряла в окне туалета спортивного клуба, а Кирилл, беззлобно ворча, меня оттуда вытаскивал. Мы тогда были будто два взломщика и неуютно нам вместе не было. Скорее было весело. Потом вспомнила, как мы мчались по дороге и подпевали песне «Sundara Karma» и как было странно-щекотно и очень приятно внутри. Ну а когда целовались до одури в Маринкиной квартире, вообще никакой неловкости не было. Только горячее ласковое желание. Неловкость пришла уже утром…

– Нет, не всегда, – вынуждена была признать я.

Кирилл снова притянул меня ближе к себе и целомудренно коснулся губами виска.

– Хорошо.

Мы замолчали. На какое-то время во всем мире из звуков остались только невнятный лепет дождя и наше дыхание.

– Зря ты так думаешь, Крис, – вдруг глухо сказал он. – Нихрена я не хороший, только и умею, что впечатление производить…

– Я и не говорила, что ты хороший, – эхом отозвалась я, – под идеальностью я имела в виду твой внешний образ. Внутри же…

Я не договорила, но этого было достаточно: Кирилл закаменел, и его ладони на мгновение сильно сдавили мою талию, но потом он, видимо, взял себя в руки. И что-то решил.

– Прости за тот раз, – медленно и тяжело проговорил он, нервно кусая красивые губы, – я не должен был тащить тебя в кровать. И вести себя так утром.

Как же это отличалось от тех фальшивых извинений, которые Кирилл щедро раскидывал передо мной неделю назад, весело ухмыляясь при этом. Сейчас мне действительно казалось, что ему жаль. Ну…хотя бы немного.

– Поверь, – хрипло продолжал он, – тогда я был дебилом, а сейчас…сейчас бы я совсем иначе распорядился этим шансом. И уж точно никуда тебя утром не отпустил.