Шрифт:
Закладка:
Ямщик разбудил Феро по прибытии в порт. На улице было уже темно и зябко. Парень поежился и потер плечи, но ледяной ветер с моря пробирал до костей. Так что Феро даже помог ямщику с собственными вещами, чтобы немного согреться.
Корабль стоял на причале, ожидая пассажиров. Феро вытащил из кармана часы. В темноте было почти не разобрать стрелки, но глаза парня быстро привыкли. До отправления корабля оставалось меньше получаса. Феро еще надеялся увидеть Моту, успокаивая себя тем, что тот просто опаздывает, но с каждой прошедшей минутой Труа осознавал, что его друг не приедет. Закинув свои вещи в каюту, Феро выбежал на палубу, чтобы в последний раз взглянуть на острова Карса. Нагретая за день долина теперь отдавала красным светом на фоне темно-синего, почти черного, неба. Труа пообещал себе, что еще вернется сюда, чтобы разгадать так и не открывшиеся ему тайны. И обязательно узнает, что это за странные, загадочные красные огни, обрекающие людей на пожизненное заточение в тюрьме.
Как бы старательно не убеждал себя Феро, что он уже взрослый и рассудительный дипломированный специалист, в душе он оставался все тем же мальчишкой-мечтателем, наивно и искренне верящим в придуманное для себя будущее.
Глава 22
Кушна, Керция
32 день Желтого Лета, 2368 г.
Ноты протеста в адрес верховного вождя Керции стали приходить в начале Желтого Лета, когда слухи о золоте просочились за стены Алингасана. Карст не винил нанятых им ныряльщиков, ведь они смогли, поднимая по повозке золота в день, целую неделю скрывать истинную цель их прибытия.
Первой свое недовольство выразила Рессария, настоятельно требуя ответа. Этого вполне стоило ожидать, ведь их интересы задевались в первую очередь. Карст оправдывался тем, что его корабль угодил в шторм, и укрылся в порту Алингасана ненамеренно. Но ответ не устроил рессарийского короля, который затребовал морскую карту, удостоверяющую маршрут судна, а также бумаги, подтверждающие назначение столь внушительного груза. На это Карст рассказал ему вполне правдоподобную историю о выгодных сделках на далеких южных островах. Однако в ответ он лишь получил гневное: «Плюю я на вашу ложь!».
Верниец оказался более сдержан в словах и доверчив, его устроил вариант со штормом, даже предложил взамен свою помощь, от которой Брюа вежливо отказался.
Сарбийцы поставили под сомнение рассказанную им историю, но предпочли сохранить нейтралитет в данной ситуации. Наименее критично высказались королевство Глерунт, княжество Дарвийское, республика Белгония, а сама Илегия предпочла тактично отмолчаться. А вот феррийцы высказали свою поддержку не задавая вопросов и обещались в конце Желтого Лета прибыть в Керцию с личным визитом всей семьей, что слегка настораживало.
Висенья застала мужа за приемом ванны с маслами. Одна из служанок намыливала ему голову, вторая делала маникюр, третья — массажировала стопы. Керцийка немного постояла в дверях, наблюдая эту забавную картину.
— Ты не изменяешь себе, — усмехнулась она, подходя к мужу. — Оставьте нас, — скомандовала она прислуге и девушки, покорно склонив головы, выбежали из комнаты.
Висенья уселась у изголовья, подобрав подол своего любимого оранжевого платья, и стала намыливать ему волосы.
— Люблю твои руки, — с улыбкой произнес Карст.
— Надо же мне хоть как-то заботиться о любимом муже, — игриво заворковала девушка, склонившись ему над ухом.
— Залезай ко мне, — гладя ее руки, позвал Брюа жену.
— Не могу, Кари, мне еще к герцогине Весткарцарской на прием ехать. Она желает показать свою новую книгу. Там будет половина дворца, так что зря ты отказался.
— Ты же знаешь, к нам приезжает сам первокровный феррийский император Шуа Раши, и мне надо исправить собственные ошибки.
— Да уж, не стоило называть его при всех мальчишкой.
— Висе, — в его голосе отозвалась сталь.
— И не спорь со мной. Он единственный, кто отнесся к тебе с должным уважением.
— А как же Мерта?
Висенья укоризненно взглянула на мужа.
— Вот он и есть глупый мальчишка, говорит то, чему его научили в Сарбии. Такого не потерпит Вернийский трон.
Карст продолжал задумчиво отмалчиваться. Он понимал, что его жена права, но не мог признать этого.
— Значит, наш единственный союзник — ферриец?
— Да. Так что будь с ним повежливее.
— От одной этой мысли у меня начинает болеть голова. Где же былое величие Керции, когда нам не нужны были никакие союзники?
— Ты говоришь как мой дед, — упрекнула мужа Висенья.
— Твой дедушка, хоть уже не в своем уме, в свое время был весьма мудрым человеком.
— Да, в этом ему не откажешь. Жаль, что время обошлось с ним так жестоко, — грустно вздохнула она.
— Я люблю тебя, Висе.
— И я люблю тебя, — ответила девушка и поцеловала супруга в губы. И уже поднялась, чтобы уйти.
— Постой. Ты хочешь оставить меня одного? — наиграно испуганно воскликнул верховный вождь.
— У тебя целых три служанки. Они не дадут тебе заскучать, — хитро прищурилась Висенья и аккуратно высвободила руку из скользких объятий мужа.
Семья Раши прибыла в Кушну, столицу Керции, по своему обычаю рано утром. Но народ не мог пропустить такого события, поэтому на улицах было не протолкнуться от желающих поглядеть собственными глазами на живых кровных императоров.
— В такие моменты я чувствую себя обезьянкой на рынке, — возмутилась единокровная феррийская принцесса Асшара Раши. Черноволосая красавица с белой кожей и широкой красивой улыбкой была на три года старше своих братьев и являлась настоящей жемчужиной рода Раши. Все знатные дома мира желали обручить с ней своих наследников. Но девушка была не только красива, но и умна и не позволяла решать свою судьбу кому-то, кроме себя.
— Будь к ним снисходительна, дорогая, — ответила ей мать — двадцативосьмилетняя Саи Раши. Ее черты были жестче и грубее, чем у дочери, а взгляд казался колким и отстраненным. — Простой народ любит смотреть на богов.
— Какие же мы боги? — усмехнулась девушка. — Мамочка, ты говоришь глупости.
— Это лучше, чем сравнивать нас с обезьянами, —