- Тогда беги, найди его. – я ссадила её с лавочки, пока Аса переводила, – А я посмотрю, чтобы не улетели без нас, хорошо?

Опачо серьезно кивнула и умчалась за приёмным отцом. Лассо коснулся полей шляпы и двинулся за негритянкой. Провожаю его недобрым взглядом.

- Он мне не нравится. – рыкнула Асаноха сквозь зубы.

- Мне тоже. – хмыкаю в ответ, – Что ты знаешь об инквизиции и “Молоте ведьм”?

- Э-э, ничего. А что это? – лиса с интересом уставилась на меня, но тут её взгляд расфокусировался и она зарычала, ощерив свои зубы, по размерам сейчас больше похожие на сабли в три ряда. Я посмотрела через плечо.

- Аса, успокойся, они слабачки. – с гастрономическим интересом оглядываю команду “Цветы”, – Или ты, как Дух Огня, хочешь полакомиться их душами?

- Хочу отпугнуть. Чтоб не приставали.

- Ой, ладно тебе. У них вон дылда-немка главная. А немцы, они, знаешь, какие?

- Какие? – Аса перестала скалиться и дыбить шерсть, посмотрев на мою одновременно злобную и заразительную улыбку.

- Глупые! – я спокойно встала со скамейки и оправила платье, из ангара показался нос самолёта, – Напали на нас – когда-то, не так давно СССР – ни свет, ни срамши, а войну продули. Ни концлагеря, ни “Эс-Эс”, ни шпионаж, ни расстрел мирного населения, ни фрицы им не помогли. Нет, война, конечно, вещь жестокая, и немцы товарищи твердолобые, отступать не желали и много наших полегло, но факт остаётся фактом – напали в четыре утра, а в сорок пятом “наши казаки” установили в Берлине знамя победы над рейхстагом, окончив войну.

Самолёт тем временем вырулил на посадочную площадку, к нему подкатили трап.

- И что ты этим хочешь сказать? – уже тоже с улыбкой поинтересовалась Асаноха.

- Перед тобой твердолобая немка с недо-спермо-токсикозом, капающая слюной в сторону твоего сына. И она ревнует его ко мне.

Лиса внимательно оглядела Канну Бисмарк с головы до ног, сравнила со мной и вынесла вердикт:

- Без шансов. У сына слишком тонкий вкус.

- Он может замутить с одной из этой троицы только для того, чтобы меня побесить.

- Не станет он, противно же! – скривилась кицунэ и мы тут же рассмеялись издав синхронное “Фу-у!”. На наш смех обратили внимание мои девочки, разглядели самолёт и спешно покидали свой импровизированный пикник из пары сандвичей обратно в рюкзаки. Я кивком головы позвала их за собой. Хао шел со стороны административного здания, усадив Опачо на шею. Их прикрывал Лакист, Большой Билл и тот самый, не-до-вампир смертник, Борис Цепеш. А что пешком, а не гробом в багаже? Пересеклась взглядом с Асакурой. Тот, прочитав образ моих мыслей, бросил взгляд на “вампира” и в улыбке поджал губы, стараясь не рассмеяться.

Парой минут позже мы и правда ржали в голос, наблюдая, как в самолёт грузят слона для комфортного путешествия по американской пустыне Сати Сайган и её учеников. А, просмеявшись, сами поднялись в салон. Я спокойно запихала рюкзак в отделение для ручной клади и уселась за спиной у Хао, так как вокруг него всегда много места – то ли из страха не приближаются к нему, то ли из уважения. Пристегнулась, расслабилась, обняв уменьшившуюся раз в десять Асу…

...И вспомнила, что боюсь высоты и, в принципе, летать в самолётах, когда эта махина разогналась примерно до трёхсот километров в час и шасси оторвались от взлётно-посадочной полосы аэродрома. Я сидела зажмурившись, и пытаясь не орать. Аса лизнула меня в щёку, пытаясь успокоить, но меня трясло. Плеча коснулась тонкая рука Шень. Не реагирую, меня просто тошнит. От страха тошнит. Ненавижу, ненавижу, ненавижу перелёты!

- Аи-тян. – звучит над ухом тихий, немного хриплый голос.

Открываю глаза. Хао склонился надо мной, уперевшись ладонью в спинку моего кресла. Его лицо было совсем близко. Меня обдало запахом мяты и сухого тепла. Он склоняется ещё ближе, чувствую его дыхание, щекочущее ухо:

- Если ты сейчас запаникуешь, то снова потеряешь контроль. И мне придётся тебя утихомирить. – шёпот и тихая усмешка, – Кицунэ кинется на любого присутствующего здесь мужчину. А вот убьёт или совратит, этого ты уже не узнаешь.

- Не на любого. – тихо отвечаю ему, – Первый грешник, за которым я приду, будешь ты.

Хао отодвигается, демонстрируя бесячую, самодовольную ухмылку. В этот момент просто хотелось двинуть ему по слишком довольной и наглючей физиономии.

- Ну как, пришла в себя?

- Угу. – демонстрирую обиженного, раздутого дикообраза, зыркнув на него “волчьим” взглядом.

Асакура снова усмехнулся и вернулся на своё место. Странно, но я немного успокоилась. Самолёт медленно набирал крейсерскую высоту, перелёт предстоял довольно долгий. По проходу ко мне подошёл Хром, улыбнулся, взял меня за руку и что-то спрятал у меня в ладони. И вот я, озадаченная по самые уши, сижу и втыкаю в мятные леденцы секунд тридцать. Кладу один на язык, остальные прячу в карман. Мысли потекли плавнее, звук турбин больше не казался таким резким. Мелькнула мысль – зачем Хао это сделал вообще? Зачем меня успокаивал здесь? Ну, покромсала бы я большую часть пассажиров… Зачем, спрашивается, нужно было в ухо дышать? При воспоминании о его дыхании на моей коже, злополучное ухо предательски обожгло. И щёки тоже. Я поближе прижала к себе Асаноху, пряча в её мехе свой румянец. Бабочки. Это были бабочки – в животе, возле сердца, в ладонях и на кончиках пальцев.

- Что такое Аи? – лиса скосила на меня хитрый глаз.

- Твой сын.

- У тебя опять приступ стыда и анти-паразитизма?

- Конечно. Он же впереди сидит и видит образы моих мыслей. – по шее пробежали мурашки, – У меня снова глаза полыхают?

- Нет. Я бы сказала – тлеют. Необычно выглядит.

- Это я себя в руках стараюсь держать. Иначе у реального самолёта уже взорвались бы оба двигателя.

- Ну, блин, – рассмеялась лиса, – мы тогда не долетим.

- Долетим. Это сверхдуша вождя Голдвы. А сверхдуша формируется желанием шамана. Я просто не смогу сломать этот самолёт, не убив всех разом падением с такой высоты.

- Давай закажем Силве апельсинового сока и ты мне так и не просветила вопрос про какой-то там ведьмовской молот.

- “Молот ведьм” и инквизиция. Я хотела более подробно рассказать тебе, что из себя представляет наш католический друг Лакист.

Спустя полтора часа Казу