— Отлично! — любвеобильный брат был готов на любые жертвы, лишь бы из дома не выперли. — Я могу и тесто на пельмени замесить, как раз новый рецепт вычитал…

Лисичкина растерянно посмотрела на меня, типа: палимся, спасай!

— А пельмени и холодец мы с Кирой ещё вчера сделали, чего, думаешь, пораньше с корпоратива ушли? — пришёл я ей на помощь.

Ну и понеслось…

Вот уже второй час мы втроем резали салаты и упражнялись с братом в остроумии, а Лисичкина только недоуменно переводила взгляд с Лехи на меня и периодически хихикала.

В общем, всё шло не по плану, и вместо того чтобы говорить «Лисичкина, мельче режь, ты что нож в руках никогда не держала?» я говорил «Солнышко, положи лук на место, его Леха обожает резать» или «не трогай свёклу, лапушка, а то потом руки не отмоешь». А ещё приходилось то по коленке её гладить, то запихивать в рот кусочек какой-нибудь вкусности, то на ухо что-то шептать, чтобы братец на говно изошёлся.

И все бы ничего, но внезапно я с удивлением понял, что мне самому делать всё это нравится. Вот вообще не напрягало, напротив, приносило ненормальное удовлетворение. Поэтому как только все основное мы порезали, а бульон для солянки томился на медленном огне, я решил лавочку прикрыть. А то ведь братца теперь из моего дома ногами не впихнуть.

— Устала, солнышко? — ласково обратился я к лисе, встав сзади и разминая ей шею, — пойдём, вздремнем, а то вчера легли поздно, сегодня встали рано, а ночь будет длинной…

Лёха — нахмурился. Она — вздрогнула. То ли от того, что массаж понравился, то ли потому что слова мои звучали двусмысленно. Я их специально с такой интонацией говорил.

— Да нет, я не устала, зай, — решила оказать сопротивление лиса, и я принялся разминать ей плечи, засунув руки в широкую горловину футболки, — нам же ещё ёлку…

— О, ёлку наряжать? Я с вами! — воодушевился Лёха, найдя причину остаться.

Спелись. Это надо решительно прекращать!

Подхватил Лисичкину на руки, она пискнула и от растерянности обвила мою шею руками.

— Лех, ну как тебе не стыдно? Кира у меня трудоголик. С ног будет падать, но все переделает. Я пытаюсь её поберечь, а ты подначиваешь, — я укоризненно покачал головой, заставив брата скрипнуть зубами от досады на самого себя. Правильно, глупо облажался, — в общем, ты как хочешь, можешь оставаться тут, а мы спать.

С этими словами я решительно вынес Лисичкину из кухни и отправился в спальню. В свою, естественно.

— Совсем с катушек съехал, Темнов? — разразилась возмущением лиса, когда я сбросил её на кровать. — В договоре чётко прописано, что между нами…

— Лисичкина, хорош мечтать. Нужна ты мне больно, — прервал я её праведный гнев, отходя подальше от искушения, — спи давай быстро, а то пойдёшь у меня сейчас Генриху клетку чистить.

Угроза вроде сработала. Во всяком случае, жёлтые глаза из зло прищуренных превратились в круглые и испуганные. Кинул в неё вытащенным из бельевого шкафа пледом, развернулся и ушёл в ванную. Уж не знаю, какими она там владела техниками сна, может, считала овец, а может, придумывала способы моего убийства, но когда я вернулся в спальню, она на самом деле спала.

Хоть и велико было искушение тут же завалиться рядышком, подмять такую мирную во сне лису под себя и зарыться носом в её волосы, но у меня были дела поважнее.

Тихонько вышел на балкон, чтобы не вызвать подозрений у брата, который может додуматься и до того, чтобы под дверью со стаканом подслушивать, и, прикрыв дверь, набрал номер своего «сюрприза».

— Приветствую. Всё в силе? — уточнил не терпящим отказов деловым тоном.

— Конечно-конечно, Семён, не сомневайтесь в своём выборе. Вам и вашим гостям понравится выступление.

Ну ещё бы оно не понравилось за те-то бабки, что я ему заплатил, перекупив у другого заказчика! Раскошелиться пришлось, потому что вызвать именно этого актёра мне пришло в голову буквально вчера.

— Прошу не опаздывать и не забывать, что особое внимание нужно будет уделить моей девушке, — напомнил напоследок.

— Я всё помню. Сделаю в лучшем виде.

Ну и ладушки. Теперь можно и расслабиться. Поставил будильник и сделал то, о чем мечтал: пристроившись к лисе сзади в форме ложечек, вдохнул в себя её запах и мгновенно отрубился.

* * *

Кира

Прямо удивительно, что я смогла так сладко уснуть в логове тиранища, но факт остаётся фактом. А разбудил меня звонок будильника. В комнате было темно, но чтобы прочувствовать на себе руку и ногу рабовладельца, и ещё кое-что прижимавшееся пониже спины, свет был и не нужен.

Змейкой выбралась из плена, подскочила с кровати как ошпаренная и растерялась: я же не знаю, где выключатель!

— В туалет приспичило? — раздался с кровати хриплый ото сна голос, и тут же загорелся ночник. — Дверь у тебя за спиной.

Растрепанный Сем Тем смотрелся в тусклом свете по-домашнему уютно и безобидно, я даже залюбовалась, но быстро напомнила себе, какой он гад, и скрылась в ванной. Посетить удобства и вправду хотелось, а ещё умыться холодной водой, чтобы всякие глупости в голову не лезли.

— Пойду бульон проверю, — вернувшись, поспешила использовать повод улизнуть, не дожидаясь подколок по поводу совместного сна типа «спала на моей кровати — вычту из зарплаты», и вылетела из комнаты.

В коридоре горел свет, мне не пришлось пробираться в потемках. Спустилась на первый этаж и на цыпочках прокралась мимо гостиной, где не диване спал Алексей — я в приоткрытой двери разглядела его силуэт, и вошла в кухню.

Генрих стоял у решётки своей тюрьмы и смотрел на меня укоризненным взглядом, почему-то мне стало его очень жалко, а ещё совестно. Совсем забыли про кудряшку. Сидит там в четырёх стенах тесной клетки, а ведь в офисе Темнов разрешал ему гулять…

Нет, я, конечно, не настолько смелая, чтобы крыса выпустить, но угостить его вкусненьким решилась. Взяла из вазы с фруктами яблоко, отрезала кусочек и осторожно протянула Генриху. Он взял его аккуратно и, посмотрев на меня с благодарностью, принялся умильно грызть вкусняшку. Вот сейчас он вообще не вызывал у меня отвращения…

— О! Точно! Надо Генриха в новый дом переселить, а то совсем из головы вылетело, —