Шрифт:
Закладка:
Только о них.
Но я с Мироном!
Напомнила себе об этом, и отвернулась от Руса.
— Думаешь, мы разговаривали о тебе? Почему?
— Мир, а мы так и будем общаться одними вопросами без ответов?
— Ладно, малышка, ты права. Мы говорили о тебе. И мы все решили.
— Что вы решили? — почему-то это его «мы все решили» взбудоражило меня — очень зло эта фраза прозвучала.
Зло и предвкушающе. С неприятием и ожиданием… чего? Или я попросту опьянена этим вечером настолько, что додумываю смысл к обычным фразам?
— Скоро узнаешь. Я отойду на минуту, — он нахмурился, взглянув на сестру, напоследок провел пальцем по кромке моих трусиков через платье, и оставил меня.
Недолго я стояла в одиночестве, ведь мимо Мирона прошел Руслан, ничуть не скрывая намерений, к кому он идет.
Я развернулась, поведя плечами, и направилась в дом. Теперь я сбегаю не от Марины, а от ее жениха, которого всегда хотела.
— Куда спешим? — он обхватил меня за талию у двери, я дернулась — мы же на виду у всех. — Ладно, ладно, пугливая какая, — рассмеялся, но в дом войти не позволил.
Потянул за угол, не обращая внимания на мои слабые трепыхания.
— Руслан, прекрати, — зашипела я.
Он не послушал, толкнул меня к стене, прижал к ней. Навис надо мной — такой желанный и пугающий.
— Что прекратить? Это? — наклонился, будоража своим дыханием, и обхватил мочку моего уха губами. Прикусил, и я дернулась, слабо застонав. — Или это? — ладонью, удерживающей меня, повел по моей груди к животу — медленно, с нажимом, чувствуя мою проклятую дрожь.
Ну зачем он все усложняет? Почему не оставит меня в покое?
— Прекрати все это, — прошептала я, и когда ладонь Руса была опасно близка к бедрам, сумела его оттолкнуть.
Подозреваю, тут дело не в моей богатырской силе, он всего лишь позволил мне освободиться.
— Хватит! Не понимаю, что ты творишь, — откинула голову на стену, глубоко вдохнула прохладный воздух, и взглянула наверх.
Там балкон. Тот самый, за которым я столько времени наблюдала. И мечтала, мечтала, мечтала…
— Я ведь сказал тебе, что не сдамся.
— Мне многое говорили, — пожала я плечами. — Научилась не верить словам.
— Хочется более активных действий? Устрою, Яна. Все, что ты пожелаешь.
— Я ничего не желаю, — я избегала смотреть на Руса.
Лучше на небо, на этот балкон, куда угодно. Но не на него — слишком он воздействует на мои чувства. На чувственность, которая просто требует его. В Руслане меня притягивает все: внешность, запах, голос.
Абсолютно все. Совпало. Как и в случае с Мироном.
Но это, черт возьми, неправильно!
— Я помогу тебе разобраться, — прошептал Рус, и уперся ладонями в стену, сковывая меня в клетке из своего тела. — Куда ты смотришь?
— На небо.
— на балкон, — тихо усмехнулся Руслан, и по моему телу волна дрожи пробежала от этого тихого голоса с хрипотцой, от усмешки, чуть искривившей четко очерченные губы.
— Мне пора. Не вздумай больше так поступать. Я с Мироном! — я выпрямилась, толкнула Руслана ладонями в плечи, и он позволил мне отстраниться.
А затем схватил за руку.
— С этим балконом многое связано, да, Яна? Хочешь оказаться там, со мной?
Хочу! Безумно хочу!
— С Мироном, — отрезала я, вырвала руку из захвата, развернулась, и пошла, заставляя себя не оборачиваться.
Глава 26
Волнуюсь дико. Эта ночь, кажется, бесконечна — она пугает, волнует, я хочу, чтобы она закончилась, и в то же время не хочу этого.
— Я тебя потерял, — поймал меня Мирон.
— Гуляла.
— Одна? — он с подозрением оглядел меня.
— Мирон, — протянула, — ты опять?
Он набычился, взглянул хмуро, а я вздохнула.
— Ревнуешь?
— У меня есть поводы ревновать? — он жестко обхватил меня за талию, притиснул к себе. — Ты ведь только моя, Яна?
— Твоя, — выдохнула я.
Что это с ним? Вижу, что бесится, но повода я не давала. Увидел бы с Русланом — был бы скандал, но он не мог видеть. Тогда что не так? Я прямо-таки чувствую, как Мирон злится.
Ревнует.
Он всегда меня ревновал.
— Ты выглядишь взволнованной, меня это тревожит. Я не хочу, чтобы ты снова сбежала. В этот раз не позволю, Яна. Бросить меня не позволю, и следом отправлюсь, поняла?
Я лишь кивнула — он помнит ту ночь, когда все закончилось. Я тоже ее помню.
— Не хочешь рассказать, что тогда на тебя нашло? У нас ведь все хорошо было.
— Не было, — прошептала я. — Ты ревновал меня к каждому столбу, и…
— И поэтому ты решила разорвать все, и сбежать? — Мирон пытается сдержаться, но его до сих пор бесит прошлое.
Может, нужно рассказать ему сейчас? Или слишком мало времени прошло?
Будет ли он готов к тому, что услышит?
Я ведь никогда не забуду ту ночь. Никогда. И я до сих пор не могу понять, подставила ли меня Марина, или же это было случайностью?
Вспомнился тот звонок от Марины — последний из нашей «дружбы».
— Ян, привет. Ты же вроде как с моим братом, — чуть недовольно произнесла Марина, невнятно поздоровавшись со мной.
— Вроде как да.
Как-то перестала я Марину боготворить. Нет, любовь к ней осталась, но… но много что между нами сломалось. Я просто устала от нее, и стала избегать — после ссор, после ее взглядов, полных неприязни. Да и она отвечала мне игнором, а сейчас вдруг позвонила.
— Я календарь готовлю. Все члены семьи снялись, твоя фотка тоже нужна. Мирону подарим. Раз уж у вас с ним все так серьезно, то давай-ка в дом Лабовых, я тут с фотографом. Ты в теме?
День рождения еще нескоро, я присмотрела часы. Не купила их пока, коплю — и на часы, и на гравировку, но… календарь? Милая традиция, которую Марина хочет ввести, я помню, она девчонкам рассказывала. Так громко рассказывала, чтобы я услышала — как самые близкие снимутся, как Марина вручит календарь брату.
Неужели она смирилась, что мы вместе? Но ночь ведь, идти никуда не хочется.
— Или тебя не снимаем, так как у вас не отношения, а потрахушки? — Марина разозлилась на мое молчание.
— Я приду. Фотографии приличные, надеюсь?
— Разумеется, не в белье. Я же не шлюх снимаю, а семью. Яна, блин, вечно ты тупишь! Платье надень то, красное, которое я тебе дарила. На фотке зачетно будет смотреться, твой месяц — декабрь. Отфотошопим и колпак добавим новогодний.
