— Нет, не видать тебе царевны.

— Выходи на бой!

— Вот только поем.

— А я твой обед съел.

— Мне будет легко, тебе тяжело.

— Выходи на бой!

— Давай!

Бились они, бились, чуть было дракон не поддался, да и говорит:

— Давай я обернусь красным пламенем, а ты — зелёным.

И стали два пламени бороться.

Но ошибся дракон, потому что красное пламя мягче, зелёное твёрже. Начало зелёное пламя верх брать.

Тут высоко над ними пролетел ворон, и дракон ему крикнул:

— Ворон, ворон, окуни свои крылья в воду и погаси это зелёное пламя!

А Кэлин-дурень крикнул:

— Пресветлый царь, окуни свои крылья в воду и погаси это красное пламя.

Как услышал это ворон, сразу полетел к ручью. Вернулся, полил водой красное пламя, и погасло оно.

А Кэлин-дурень с царевнами пошёл обратно.

Прошёл через Золотой лес, взял старшую царевну и привёл всех к братьям. И сказал им так:

— Братцы, старшая да младшая — ваши, а средняя — моя.

Легли они все спать. А старших братьев досада гложет: они и умнее и хитрее, а царевен нашёл Кэлин-дурень. Ему и почёт и награда. И надумали они отрубить Кэлину-дурню ноги и оставить одного в лесу, а царевен забрать и сказать царю, что это они сами их спасли.

Как задумали, так и сделали. А Кэлин так утомился в битвах, что и не почувствовал ничего.

Проснулся наутро Кэлин-дурень и видит — ноги у него отрублены. Что тут делать? Пополз он потихоньку и дополз до Золотого леса. Потом полз ещё три дня и три ночи и очутился возле прекрасного замка — гляди не наглядишься.

Вдруг слышит: в замке кто-то так жалобно поёт, что сердце разрывается. Полез он потихоньку по лестнице и увидел молодца.

— Здравствуй, добрый молодец.

— Здравствуй, Кэлин-дурень. Что с тобой случилось?

Рассказал ему Кэлин-дурень всё, что с ним приключилось.

— А ты кто такой? — спрашивает его Кэлин-дурень.

— Я царский сын и все эти леса принадлежали моему отцу, но драконы их у нас отняли. Да с тех пор, как ты перебил драконов, снова леса нашими стали. Только вот я без рук остался и живу здесь один. С тобою мне легче будет. Давай побратаемся!

— Давай!

Обнял Кэлин-дурень царевича за шею, тот его взвалил на спину, и так они гуляли по лесу. Идут они однажды и слышат — в кустах листья зашелестели. Говорит побратим Кэлину-дурню:

— Я подойду тихонько, а ты хватай руками того, кто сидит там.

Поднёс он Кэлина-дурня к кустам, и схватил тот драконшу, что однажды от него сбежала.

— Сделай так, чтобы у меня снова ноги были, а у царевича руки, не то убьём тебя! — сказали они драконше.

— Вон там, — отвечает драконша, — в сажени отсюда, озерцо: окунитесь в него, и будут у тебя ноги, а у царевича руки.

Но Кэлина на мякине не проведёшь:

— Окунись прежде ты, — говорит.

— Нет, окунитесь вы.

Сорвал Кэлин-дурень зелёную веточку, опустил её в воду, и веточка мигом засохла; стал он осыпать драконшу тумаками за то, что она их погубить хотела.

— Ай, ай, прошу, не бей меня! Вот справа другое озеро.

Окунул в него Кэлин-дурень сухую веточку и вытащил её зелёной. Тогда он и сам полез в воду, а за ним и его побратим. Оба на берег здоровыми вышли. А драконшу все же убили, чтобы людям зла не делала.

Пошли они дальше, и говорит Кэлин-дурень:

— Теперь мне надо свою жену искать, но прежде пойдём к Рыжему царю, о котором я тебе рассказывал.

Собрались они и отправились в путь-дорогу. Когда проходили по лесу вблизи царского двора, набрал Кэлин-дурень в платок лесных орехов. Дошли до ворот дворца и слышат гомон великий.

Видят — стоит у ворот старуха.

— Добрый вечер, тётушка.

— Здравствуй, добрый молодец.

— Что здесь за шум?

— Дочь царская замуж выходит.

— А кто её берёт?

— Цыган-повар берет, он двенадцать страшных драконов убил.

Тогда Кэлин-дурень говорит старухе:

— Тётушка, дам я тебе ковш червонцев, только исполни, что велю.

Удивилась старуха, услыхав о ковше червонцев и согласилась:

— Всё исполню, добрый молодец.

Достал Кэлин-дурень платок с орехами — такой, знаете, деревенский платок, черный, вышитый цветочками, — положил туда перстенёк и молвил так:

— Отнеси это, тётушка, и положи перед царём. Хоть и тумаков получишь, хоть и гнать тебя будут, всё равно пробейся.

Вошла старуха, тумаков получила, как и водится, а положила платок на стол и вышла.

И как она обрадовалась, когда Кэлин-дурень сдержал свое слово и дал ей ковш червонцев! Столько денег не то что своих, но и чужих ей в жизни видеть не приходилось.

Взял царь платок, орехи покатились по столу, а перстень остался. Говорит царевна:

— Отец, вот мой перстенёк, который я потеряла.

Закричал царь:

— Откуда здесь платок с орехами?

Слуги сказали, что платок принесла старуха привратница. Привели её, она и рассказала, что платок прохожий просил царю передать. Тут Кэлин-дурень сам вошёл в трапезную.

А жених-цыган сидел на трёх перинах пуховых. Как переступил Кэлин-дурень порог, одна перина из-под него вылетела. Как дошёл Кэлин до середины комнаты, вылетела и вторая, а цыган проговорил:

— Эй, потише, не свали меня на пол!

Как дошёл Кэлин-дурень до царя, вылетела из-под цыгана-повара и третья перина — ведь сидел-то он не на своём месте.

Спрашивает царь:

— Скажи мне, молодец, как попал к тебе перстенёк моей дочери?

Рассказал Кэлин-дурень, как попал к нему перстень.

А цыган своё:

— Врёшь ты, это я убил драконов!

— Государь, — говорит Кэлин, — вели принести всех драконов, посмотри, целы ли у них уши.

Принесли драконов, а кончиков ушей у них и не оказалось. Тогда Кэлин-дурень вынул их из котомки и показал всем.

Тут царь велел вывести из конюшни самого резвого коня. Привязали к конскому хвосту повара-обманщика и погнали скакуна в поле.

А царь говорит Кэлину:

— Теперь, добрый молодец, будешь ты мне зятем.

— Нет, государь, я другую люблю. Возьми в зятья моего побратима, — ответил Кэлин.

Царевне больше пришёлся по сердцу Кэлин-дурень, да что поделаешь, коли другой был её суженым. И завели они пир-столованье и веселились целых три недели. Освещение яркое, лэута́ры[10] — чего там