— Здесь мы можем согласиться или не согласиться. — Эйра тонко улыбнулась. Что, по мнению Лаветт, она действительно могла сделать без магии? Какой силой обладала Эйра без нее? Ее магия была козырем в переговорах с Аделой, она была причиной, по которой они все еще были живы. Ее магия станет тем, что, в конечном итоге, положит конец Ульварту.

Лаветт продолжала пристально смотреть на нее еще долгую минуту. Наконец, она сказала:

— Я думала, ты лучше. Но, возможно, ты действительно дочь Аделы. Потому что только отмороженная королева пиратов может быть такой бессердечной и думать только о себе.

Прежде чем Эйра успела ответить, Лаветт ушла. Возможно, это к лучшему. Эйре потребовалось все самообладание, чтобы не наброситься на нее. Внимание Варрена металось между ними. Он вздохнул и покачал головой.

— Я поговорю с ней. — Варрен встал. — Она просто расстроена, чувствуя себя беспомощной несколько дней подряд. Ей тяжело не иметь никакого контроля над ситуацией. — Он ушел, последовав за Лаветт.

— С тобой никогда не бывает скучно, не так ли? — Дюко улыбнулся, когда Варрен ушел.

Эйра вздохнула, ущипнув себя за переносицу.

— Хотя бы раз я хотела, чтобы это было так.

Глава 11

— Ты ведь на самом деле не собираешься помогать Аделе, не так ли? — спросила Элис. Все то время, пока происходила перепалка между Эйрой и Лаветт, она сидела, уткнувшись носом в блокнот. Все это, без сомнения, дало ей отличные идеи для драмы в ее «любовном романе, который положит конец всем любовным романам».

— Я собираюсь сделать все, что должна, Элис. — Эйра хотела бы рассказать друзьям о своих планах и думах. Она уже давно перестала что-то скрывать от них, но, учитывая то, как развивались события, она не осмеливалась озвучивать их. Даже если бы она могла помешать пиратам (включая Дюко) подслушать, что она планирует сбежать при первой же возможности, независимо от того, что она сказала Аделе… Элис могла рассказать об этом Ноэль, которая могла упомянуть об этом Дюко, который будет вынужден рассказать Аделе. И, даже если Ноэль смолчит, их могли подслушать. По иронии судьбы, единственным человеком, в котором она была по большей части уверена, был Каллен.

Ей все равно нужно поговорить с ним…

— Каллен, можно тебя на пару слов? — Эйра многозначительно посмотрела на него.

— Пренепременно. — По крайней мере, он не стал отказывать.

— Ну, вы только посмотрите на это, — неловко сказал Дюко. — Похоже мне надо во-о-о-он туда. Сколько бы времени это ни заняло. — Он встал.

— Ничего себе, похоже на то. — Ноэль тоже встала. Элис не пошевелилась. Ноэль ткнула ее носком ботинка. — Элис?

— Э-э-э, я в порядке. — Элис положила блокнот на колени.

— Ты не улавливаешь. — Ноэль подняла Элис за руку. — Им нужно пространство, а ты тут третья лишняя. Когда станет неловко, пожалеешь, что не с нами.

Элис с надеждой посмотрела на Эйру. Эйра приподняла брови и молча, взглядом передала: «Ноэль права, и ты это знаешь».

— Хорошо, — простонала Элис. — Но, на самом деле, я эксперт в любви, и буквально никто не прислушивается к моим советам или приветствует мой вклад в эту тему. Это ужасная потеря для всех вас. — Она драматично вздохнула. — Тем не менее, я буду рядом всякий раз, когда вы поймете, насколько полезной я могу быть.

— Принято к сведению. — Эйра слегка сжала руку подруги. Элис одарила ее легкой, ободряющей улыбкой. — Спасибо.

— Я слишком добра к тебе, но не за что, — усмехнулась Элис.

— И правда, — согласилась Эйра.

— Какая все-таки мы необычная команда. — В словах Каллена, адресованных троим уходящим, была нежность.

— Эта мысль приходила мне в голову раньше. Правда, не в последнее время. — Эйра начала воспринимать их команду как данность. Но вспышка Лаветт и откровение Дюко поставили под сомнение идеальную картину их группы. Что могло разорвать связи между ними?

— С чего бы ты хотела начать? — спросил Каллен, ковыряя потертость на своих ботинках. Он отвел глаза, и это вместо того, чтобы расстроить… просто огорчило Эйру.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Эйра. Ее вопрос осел, как дым в Колизее в тот день. — Твой отец тоже был там.

— Я на самом деле не знаю, где был отец. — Каллен пожал плечами и оглянулся в сторону Варича. — Хотя, ты права, зная его… он, вероятно, был в гуще событий. Казалось, ему всегда хотелось близко подобраться к членам королевской семьи. Посмотри, к чему, в конце концов, привело его это бесконечное упорство. Цена мании величия… — Он покачал головой. — Но я в порядке, правда.

— Ничего страшного, если это не так. — В его тоне было что-то странное, что-то, чего Эйра не могла понять.

— Думаю, это меня и удивляет. Я действительно в порядке. Я почти чувствую… облегчение. — Ветер играл его волосами, на лице была усталая, но искренняя улыбка. Его глаза были печальными, но губы расплывались в счастливой улыбке. Он слегка сутулился, но впервые не выглядел так, будто в напряжении. Или будто он раздавлен тяжестью мира. — Мое смирение с тем, что случилось с моей семьей и жителями Соляриса, которые были там, является частью того, что привело к недавней ссоре между Лаветт и мной. Она назвала меня черствым.

— Так вот почему вы не в ладах? Не из-за того, что я сказала перед тем, как Адела забрала меня?

— Между мной и Лаветт никогда ничего по-настоящему не было. Так что, за исключением того, что она по праву подтвердила, что я осел и, по общему признанию, была немного шокирована масштабом моего неудачного принятия решений, это откровение мало повлияло на нее.

И, тем не менее, рана на душе Эйры до сих пор не затянулась из-за его принятия решений. Он был прав, это действительно показывало, как мало его действия заботили Лаветт… и как много Эйру. Возможно, до сих пор заботили.

— Не все зависит от тебя, Эйра. — Каллен слегка толкнул ее плечом. Жест был дружеским. И, хотя он ничего не значил, эта непринужденность каким-то образом ослабила напряжение, охватившее ее. — Хотя сердце иногда пытается подсказать мне обратное, — добавил он себе под нос.

— Я все равно собираюсь поговорить с ней обо всем этом, когда у меня будет возможность. — Эйра оглянулась. Лаветт о чем-то до сих пор общалась с Варреном. — Думаю, я в долгу перед ней.

— Она, вероятно, оценит это, зная ее. Она из тех, кто хочет говорить открыто. — Он оглянулся. — Хотя, возможно, тебе следует немного