Именно на сегодня я наметил путешествие в столицу, чему едва не помешал придурок Даудов. Сорок рублей в один конец, достаточно дорогое удовольствие, но как по мне, оно того стоит. Тем более, я надеюсь, что удастся заинтересовать владельца мастерской и компенсировать траты. Я хочу чтобы мне изготовили нарезной ствол. Ну не к Игнату Борисовичу ведь мне идти с подобной просьбой. У орловского оружейника конечно имеются станки, вот только при изготовлении мечей и арбалетов не нужна столь высокая точность.

Всё же интересно оно получается. Когда в кармане оказывается изрядная сумма, то деньги непременно начинают жечь карман. Вроде и спланировал всё на год вперёд, но тут же вылезают разные хотелки, а ещё прежние планы трансформируются в нечто иное. И вот ведь какое дело, всё это сразу же кажется важным и требующим не просто внимания, но и воплощения. Вот и меня понесло так, что даже мысли нет остановиться…

Портальная площадка Орла в общем и целом была схожа с таковой в Покровске. Разве только крупнее, из-за большого количества желающих воспользоваться ею. В воздухе висела самая настоящая канонада и вой из-за многочисленных открывающихся проходов. Одни прибывали, другие убывали.

Разумеется имелись и отличия, чтобы сразу по изображению можно было определить куда именно будешь прыгать. Даже название города наличествует. Оно вытесано на каменной стене, так, чтобы на века. При внесении серьёзных изменений в ландшафт или архитектуру уже изготовленная карта попросту не сработает. Она ведь не завязана на кровь, как в случае со связью.

К слову, портальная и карта связи стоят в особом ряду от остальных. Те можно использовать только в случае если они младше тебя рангом или выше не более чем на один. А эти две без разницы, был бы дар, чтобы их активировать. Ну и расстояние до объекта соответствующее. Если человек окажется дальше, то вызывающий не ощутит от карты никакого отклика, как и в случае его гибели.

Сразу перейти в Москву не получится. В этом случае карту должен написать одарённый девятого ранга, уже успевший пройти половину пути к десятому. Слишком сильный дар, чтобы его обладатель занимался созданием портальных карт на продажу. Поэтому максимум доступный для общего пользования составляет сотню вёрст. Сто пятьдесят уже редкость несусветная. Но в них нет и нужды. Просто вместо одного перехода придётся сделать несколько.

Я подошёл к будке смотрителя и отстояв, пусть и не большую, но всё же очередь, купил карту до Мценска. Оттуда прыгну в Плавск, далее Тула, Серпухов и наконец Москва. Эдак путешествовать куда удобнее и проще, чем в моём мире. Хотя и своих минусов в избытке…

Столица встретила меня шумными многолюдными улицами. Признаться, я успел отвыкнуть от подобного и был неприятно удивлён. Мне большие города и прежде не нравились, и сейчас ничего не изменилось. Вот интересно, в моем мире в сопоставимое время было столь же многолюдно? Или причина в том, что люди вынуждены ютиться за стенами, не чувствуя себя в безопасности вне них?

Скорее всего последнее. Потому что я не наблюдаю ничего общего с улицами русских городов, которые я видел на рисунках тех лет. Скорее уж решил бы, что оказался в каком-нибудь европейском городе. Это даже не Санкт-Петербург, где, при всей его плотной застройке куда просторней, чем здесь. Ширина центральных улиц восемь сажен из которых под проезжую часть выделено лишь четыре. Второстепенные улицы и того уже. Одно радует, планировка здешней Москвы не радиально кольцевая, а прямоугольная.

Впрочем, разбираться в хитросплетениях улиц я не собирался, а сразу же подозвал извозчика, которых у выхода с портальной площадки было предостаточно. Рыбное место, как-никак. Местные извозчики, что наши таксисты. Нет, правда. Я был в шоке когда понял что к чему. Это просто уму непостижимо. Только и той разницы, что вместо сотни лошадей под капотом, одна в оглоблях. Ну, в лучшем случае три. Зато повадки один в один, и за клиентов точно так же могут начать собачиться, не обращая на них внимания. И это при том, что пассажиры тут зачастую дворяне.

Назвал адрес, который разузнал у Вальцова. Отец Димы из состоятельных и как раз купил себе такой экземпляр. По его словам, для обычной охоты его более чем достаточно, зато в отличии от арбалета, ружья могут быть и многозарядными. У него как раз такой образец, в трубчатый магазин заряжается двадцать круглых пуль, и скорострельность вполне себе серьёзная, тридцать выстрелов в минуту, или до двенадцати прицельных…

Едва вошёл в магазин, расположенный на первом этаже четырёхэтажного здания, как на меня сразу же дохнуло чем-то знакомым и где-то даже родным. Никаких тебе арбалетов, луков, стрел и болтов. Одни лишь ружья самых различных форм. Одно и двуствольные переломки, в наличии и магазинные экземпляры. Баллоны со сжатым воздухом как в виде приклада, так и в форме шаров, закреплённых под казённой частью ствола. Есть и поршневые, но это либо под птицу, либо для развлечения.

Хотя посетителей и нет, продавец к моему появлению отнёсся совершенно равнодушно. Студенческий мундир пошитый из сукна среднего качества не произвёл на него впечатления. За погляд денег конечно не берут, но и расшаркиваться перед любопытствующим зевакой он не собирается. Ну не произвожу я впечатления потенциального покупателя. Что в общем-то полностью отвечает действительности. Я тут точно ничего покупать не стану, потому как самый дешёвый образец стоит сотню рублей. Да охренеть, по местным ценам!

— Любезный, я хотел бы переговорить с хозяином? — обратился я к продавцу.

— По какому вопросу? — с ленцой поинтересовался он.

— По какому вопросу, господин, — холодно поправил я, прогнав между пальцами небольшую молнию.

Подействовало. Продавец тут же подобрался, растеряв всё своё пренебрежение. Вот как-то наплевать на то, что у него тут отоваривается родовитая и состоятельная знать. Коль скоро живём в сословном обществе, так пусть и ведёт себя соответственно.

— Прошу простить, господин, — поклонился он, не жалея поясницу и насколько позволял прилавок. — Но Савелий Павлович не велел беспокоить его по вопросам которые могу решить я. Мой вопрос был продиктован лишь желанием быть вам полезным.

— В следующий раз не мешало бы выражать это более явственно. Я-то уплачу виру, а ты башки лишишься.

— Ещё раз прошу меня простить, сударь, — вновь поклонился он.

— Ты не сможешь мне