Ее отец был довольно очевидным злодеем. Он был по уши в долгах. Достаточно серьезный долг, чтобы год спустя он покончил с собой. У него был сильный мотив для того, чтобы она удачно вышла замуж. В частности, чтобы выйти замуж за одного из ее более богатых поклонников — возможно, за лорда Годдарда. Если бы он думал, что ей грозит опасность выйти замуж за сравнительно бедного солдата, он мог бы легко предпринять шаги, чтобы помешать ей сформировать то, что он считал нежелательной привязанностью.

Но если он возражал против ее бурного романа с Себастьяном, то с какой стати папа разрешил ей переписываться с ним? Если только…

Если только он не знал, что прямой запрет ей был самым надежным способом гарантировать, что она возьмет удила зубами и будет делать именно то, что ей заблагорассудится.

Нет. Гораздо лучшей стратегией было бы заставить ее поверить, что избранник жестоко бросил ее. Что он, возможно, просто развлекался за ее счет во время лондонского сезона.

Она покачала головой, отказываясь в это верить. Папа был эгоистом. Безрассудным. Но такой обман, как этот, переходил все границы.

— Он бы так не поступил, — настаивала она, скорее ради себя, чем для Себастьяна. — Не со мной.

Себастьян выглядел совершенно неубежденным.

— Он когда-нибудь давал вам понять, что возражает против моих ухаживаний?

Сильвия приподняла одно плечо, беспомощно пожав им.

— Естественно, он задавал мне вопросы, но он не был неразумным и, в конце концов, сказал, что доверяет мне, и я могу поступать так, как мне нравится.

— Как это любезно с его стороны, — сказал он. — Вам никогда не приходило в голову, что он мог читать ваши письма?

— Нет. Почему? У него не было для этого возможности.

Взгляд Себастьяна сузился.

— Даже когда он их отправлял?

У Сильвии возникло странное ощущение, что его вопрос был не тем, чем казался. Она все равно ответила, сказав ему правду — к лучшему или к худшему.

— Мой отец не отправлял мои письма, — сказала она. — Я сама это делала.

Себастьян отпрянул в полном смятении.

— Вы?

Мисс Стаффорд бросила на него озадаченный взгляд.

— Да. — Она сделала паузу. — Ну, по крайней мере, моя горничная.

Ее горничная. Он почувствовал ощутимую волну облегчения. Неосознанно он потер покрытую шрамами сторону лица.

Она наблюдала за ним с беспокойством.

— Сильно болит?

Он тут же опустил руку. Они сидели в опасной близости. Достаточно близко, чтобы она могла видеть его шрамы даже если при свете свечи. Он почувствовал прилив сильного смущения.

— Не сильно.

— Леди Харкер сказала, что вам прописали настойку опия, но вы отказываетесь ее принимать.

— Неужели? Я не удивлен. Моя сестра сообщила мне, что она рассказала вам очень много вещей, чтобы заманить вас сюда. Большинство из которых явно не соответствуют действительности.

— О?

— Во-первых, вам может быть интересно узнать, что моя сестра не в положении, как она выразилась. Во-вторых, я не держу пистолет у своей кровати. И я не лелею мыслей о том, чтобы вышибить себе мозги.

На мгновение мисс Стаффорд выглядела ошеломленной.

— Боже мой, — сказала она. А затем, очень медленно, ее губы изогнулись в улыбке. Искренняя улыбка, ямочки на щеках и все такое.

— И подумать только, что я считала ее немного глупой.

— Только немного?

— И все же она точно знала, что сказать, чтобы заставить меня приехать сюда. Беспокоилась, что вы можете сделать какую-нибудь глупость. И что застала вас плачущим над прядью моих волос! Какая же я доверчивая.

Себастьян густо покраснел. Будь проклята его сестра! Неужели она действительно сказала это Сильвии Стаффорд? Не то чтобы это было неправдой. Он действительно плакал и держал в руках прядь ее волос. Но слезы появились после пробуждения от особенно ужасного кошмара о восстании. И он держал в руке ее прядь волос, потому что это всегда успокаивало его во время сильного стресса.

— Джулии не следовало лгать вам, — сказал он. — Не о чем-то подобном.

— Я думаю, ваша сестра сказала бы или сделала что угодно, чтобы помочь вам. Вам очень повезло в этом отношении.

— Повезло, не так ли?

Один уголок его рта приподнялся, когда он вспомнил, как Джулия выбежала из его комнаты днем ранее.

— Когда она рассказала мне, что сделала, я чуть не задушил ее.

— Я рада, что она рассказала вам, — сказала мисс Стаффорд. — И я рада, что все не так ужасно, как она описала.

— Это единственная причина, по которой вы согласились приехать? Чтобы помешать мне поставить точку в моем существовании?

— В значительной степени, да. Хотя я не уверена, что я могла бы сделать, чтобы предотвратить это. Особенно, когда вы провели большую часть моего визита, избегая меня. — Ее кончики пальцев рассеянно прошлись по линиям вышитой подушки сиденья рядом с ней.

— Почему вы не присоединились к нам за ужином сегодня вечером?

Потрясенные чувства Себастьяна издали глухое предупреждение. Он отмахнулся от этого как от ложной тревоги.

— Потому что мне нужно было закончить статью для философского общества. Это была не совсем ложь. Он провел большую часть вечера, трудясь над этой проклятой бумагой.

— А что? Какой зловещий мотив вы приписали мне?

— Я думал, вы не хотите быть в моей компании.

— Глупое предположение.

— Так ли это? После того, как вы хмурились с того самого дня, как я приехала?

Себастьян поморщился.

— Разве я хмурился?

— Вы знаете, что да.

— Тогда я должен попросить у вас прощения.

Что еще он мог сказать? Что он хотел наказать ее за то, что она отвергла его? Что он хотел унизить ее? Чтобы показать ей, как мало она значила для него тогда и насколько меньше она значит для него сейчас?

При этом он был более чем оскорбителен. Он был целенаправленно жесток. Это было по-детски с его стороны и чертовски невежливо.

Ему было безумно стыдно за себя.

— Мисс Стаффорд… Я знаю, у вас есть достаточно оснований думать иначе, — сказал он, — но я не хочу, чтобы вы покидали Першинг-Холл. Пока нет. Я имел в виду то, что сказал, я надеюсь, мы снова станем друзьями.

Она на мгновение задумалась над этим.

— Тогда я полагаю, что если я останусь до конца месяца—

— Если останетесь?

Он был одновременно недоверчив и возмущен.

— Что вы имеете в виду, если?

— Нет смысла оставаться до конца месяца, если вы продолжите избегать меня. Если я останусь, вы должны иногда присоединяться к нам