Александрович Чернышёв-Апраксин. Чем могу быть полезен?

— Как? — только и смогла вымолвить графиня, опускаясь в кресло, которые здесь были вместо стульев. — Неужели выжили оба? Но почему тогда мне ничего не сказали? Настя просила, чтобы я присматривала за мальчиками. Она чувствовала, что должно произойти нечто страшное.

Графиня даже не подвергала сомнениям мои слова, что было удивительно. Вот так сразу приняла на веру слова человека, которого видит впервые в жизни. Хотя нет. Я же точная копия Виктора, а с ними она точно встречалась много раз.

— Боюсь, что сам не могу вам рассказать, как так вышло, что сразу после рождения меня забрали и отдали в один из детских домов империи. Но ни у кого нет сомнений, что я имею право называть себя князем Чернышёвым-Апраксиным.

— А что с Виктором? Почему Григорий Константинович ничего мне не сказал. Да и к мальчику не пускает уже больше полугода. Даже на день рождения в этом году не разрешил приехать.

— Сейчас Виктор находится в академии Годуновых. А на день рождения не разрешили вам приехать потому, что в то время он представлял опасность для себя и окружающих. Но сейчас кризис уже миновал, и брат смог обуздать свои силы. — поспешил я успокоить графиню, которая уже собиралась заваливать меня кучей вопросов по этому поводу.

— Прости, но мне необходимо немного прочистить голову. — после этих слов женщина резко повернулась к столу и налила себе полный бокал прозрачной жидкости из пузатого графина, покрытого конденсатом. Затем она опрокинула в себя бокал и даже не поморщилась. Повторила эту процедуру ещё дважды и только после этого заговорила.

— Наверное, ты сейчас думаешь, что я странная? Не нужно этого отрицать у тебя на лице всё написано. Но я совсем не странная. Почему я не стала подвергать твои слова сомнениям? Это очень просто. После первого же слова я поняла, что ты не Виктор. Ты совершенно другой человек. Пусть и выглядишь в точности, как он. А ещё на Викторе стоит моя метка, она безошибочно позволит определить его даже среди миллионов людей с одинаковой внешностью.

Вот теперь действительно стало гораздо понятнее. А то всё это выглядело довольно странно. Правда, дальнейшие действия графини оказались такими же странными. Она резко подскочила и вновь обняла меня, а ещё начала всхлипывать и извиняться.

— Прости меня, Александр. Прости, пожалуйста. Я обещала твоей матери, что буду присматривать за вами, но в итоге даже не знала, о твоём существовании. Прости меня. Я отвратительная подруга. Отвратительная тётя. И отвратительный гарант. Тринадцать лет одиночества. Должно быть, тебе было очень трудно? Но ничего, теперь ты найден. Теперь всё сильно изменится.

Я с большим трудом разбирал слова, которые перемежались с рыданиями, всхлипываниями и ещё какими-то непонятными звуками. Причём меня всё это время держали очень крепко и походу, не собирались отпускать. А я стоял и не знал, что делать.

Понятно, когда плачет ребёнок из-за какой-нибудь ерунды, его легко успокоить и можно обойтись даже без особых способностей. Но что делать, когда рыдает взрослая женщина? Рыдает так, что даже страшно за неё.

Единственное, что моё оставалось — это обнять графиню в ответ, и к моему огромному удивлению, она начала успокаиваться. Что говорить, я также не знал. Впрочем, как и не знал саму графиню. Знаю её лишь по подписи на фотографии брата. Поэтому, когда графиня смогла от меня оторваться, спросил её об этом.

— Прости меня, дуру старую, совсем всё из головы вылетело, когда увидела тебя. Графиня Екатерина Алексеевна Ростова. Когда-то лучшая подруга твоей мамы, а сейчас гарант Виктора Апраксина. Правда, после всего случившегося, я уже сильно сомневаюсь, что подхожу для этой роли. Меня не было рядом с Виктором в его самые трудные минуты.

— Вы там ничего не смогли бы сделать. Да и знали о том, что на самом деле случилось с Виктором всего несколько человек, даже среди Апраксиных. Григорий Константинович и Анастасия Дмитриевна.

Услышав это имя, графиня непонимающе посмотрела на меня. Похоже, что она не знает старейшину Апраксиных. Значит, и мне не стоит ничего говорить. Обмолвился, что это человек, который помог Виктору преодолеть кризис.

— Мне о столь многом хочется с тобой поговорить. Наверстать время, что уже было упущено.

— Боюсь, что сейчас не самый подходящий момент. Меня ждёт друг. Вообще, мы пришли сюда на деловую встречу и не рассчитывали, что может произойти подобное.

— Неужели, ты хочешь сказать, что уже покидаешь меня? Но мы же только встретились.

— Могу предложить вам встретиться на днях и уже спокойно обо всём поговорить. Сегодня я действительно не могу. Запланировано слишком много важных дел, отказываться от которых нельзя. Император точно не поймёт, если я не приду, хотя сам и просил его о встрече.

— Император? — не веря, услышанному, переспросила графиня.

— Император. — подтвердил я. — Поэтому я пойду. Можете найти меня через Апраксиных. Я на данный момент проживаю на их тренировочной базе.

Говорил я это, совершенно не опасаясь каких-то последствий. А, возможно, и ждал их. Всё же меня вытащили из академии для того, чтобы раз и навсегда разобраться с человеком, который устроил покушение на брата. Будь это дядя император, или сам император неважно, они должны понести заслуженное наказание.

Выскочил за дверь и поспешил вернуться к Серому. Возможно, что он без меня там даже дышать боится. Нужно спасать парня.

Как оказалось, никого спасать не потребовалось. Серый чувствовал себя великолепно. Этому способствовали пустые тарелки, что он уже оставил. А сейчас доедал какой-то десерт. Причём ел его так, словно ничего вкуснее в жизни не пробовал. Что, скорее всего, так и было

— Что ты на меня так смотришь? — спросил парень с набитым ртом. — Я тебе оставил. Съел только половину. Никогда не пробовал такой вкуснятины.

— Вот видишь, ещё один прекрасный повод, чтобы заглядывать сюда как можно чаще. По деловым вопросам, конечно. Я даже не имею понятия, сколько стоит поесть в этом заведении. Возможно, мне не хватит всех сбережений.

Услышав это, Серый округлил глаза и выплюнул, только отправившийся в рот кусок десерта, явно начав прикидывать, как сделать так, чтобы он выглядел целым. Это меня очень развеселило.

— Чего ты ржёшь? Лучше помогай думать, как нам теперь расплатиться за всё, что я съел?

— А мне-то чего думать? Ведь это ты всё съел. Уверен, что у них здесь и камеры