– А дальше всё, что было, закончилось! – Айка слышала разговоры. И людские и собачьи. Да, она была младше Урса, но ненамного. И её тоже предавали люди, которых она любила больше жизни. И отлично знала, как невыносимо больно это вспоминать. И не только свою боль, но и боль любимого человека, который тебя предал. А это всегда рано или поздно настигает, и захлёстывает человека с головой, даже если прошло много-много лет. – Урс, не надо, – она мягко коснулась носом его уха. – Не вспоминай. Это ушло и сгинуло.

– Спасибо, – глухо отозвался Урс. Он чувствовал себя примерно так, как будто его остановили у края трясины. – Прости, дружище, но я не могу…

– Это ты прости, я не должен был спрашивать! – повинился Бэк. – Мне довольно того, что такие змеи – это враг!

– Да, именно. И похуже многих! – мрачно кивнул Урс. И вновь почувствовал, как его коснулся Айкин нос. И воспрял! – Но, к счастью, этот враг идёт не к нам, а к соседям, а судя по тому, как наши люди расспрашивают маму Андрея, врагине завтрашний приполз к ним не понравится!

Глава 14. Авантюрность – первое дело

Матильда Романовна задумчиво повертела чайную ложечку в руках и переглянулась с Мариной.

– Как ты думаешь, лучше по максимуму, или можно обойтись мягким вариантом?

– А это уж насколько хватит решимости Ульянушки… – мягко улыбнулась Марина.

– У меня решимости масса, идей нет никаких, – понурилась Ульяна.

– Идей у нас предостаточно, – хмыкнула Матильда. – Авантюрность у вас в характере имеется?

– Куча! – закивала Ульяна, улавливая в атмосфере нечто, напоминающее по ощущениям ветер перемен. Это, когда среди лютого мороза вдруг доносится какой-то абсолютно весенний запах, и вселяет яркую, уверенную надежду на то, что всё это бррр какое время закончится! И не просто закончится, а благополучно, приятно и славно.

– Так! Для наших целей эта самая авантюрность – первое дело. Вот смотрите, как получается… Мариш, где наша папка с чистыми листами?

Возникшая папка миллиметровки вызвала понимающее переглядывание животных.

– Всерьёз взялись! – одобрил Бэк.

– А как же. Такую змеищу только серьёзно и выгонять, – согласился Урс и покосился на Айку. Она кивнула. Тень, примчавшаяся из комнаты, где под шумок уволокла старую перчатку Павла, когда-то украденную Мышкой, и удачно перепрятала её, теперь делала вид, что тут сидит давно, поэтому вопросов не задавала. – Приложат лапы, поводят цапающими коготками, и готово! – Урс и сам это делал, когда они разрабатывали планы по обучению уму-разуму хорька. Тоже очень помогло. Красивый получился листик с отпечатками звериных лап. Очень вдохновляющий!

– Итак! Даже если у вас всё будет абсолютно идеально, эта особа найдёт к чему придраться. А если даже не найдёт, вывернет вашу идеальность вам же во вред. Например, заявит, что безукоризненная чистота и порядок – это признак психоза, куда вас, несомненно, загнали ваше бездельное, с её точки зрения, состояние, и измены мужа, – сказала Матильда.

– Однозначно! – мрачно согласилась Ульяна. – А потом ещё чего-нибудь удумает, и маму расстроит этим, и накрутит, и будем мы опять ругаться! Бедная моя мама!

– Ульянушка, вы только не обижайтесь. Мама – это святое, но надо понимать, что она сама это устроила и себе и своей семье, то есть и вашему отцу и вам с мужем и сыном. Нельзя пускать в свою жизнь посторонних. Ни в коем случае нельзя вываливать жалобы на мужа и детей. Всегда есть какие-то шероховатости или обиды, а то и просто недоразумения и недосказанности. С родными людьми они забудутся, выровняются, сотрутся из памяти, или просто возьмут люди, поговорят, да выяснят, что и обижаться причин не было, а если и было – прощения попросят. И всё! А вот когда в это встревает посторонний – уже недалеко до беды. Причём, встревать могут и по злому умыслу, как ваша Буба, и из благих побуждений. Очень так любят делать подруги и знакомые жен и мужей. Просто обожают!

– Да, это я знаю. Меня подруги в первый год брака чуть что сразу теребили, чтобы я срочно от Сергея уходила. Развод! Избавься от него! Скорее прочь! Ты встретишь ещё свою любовь! – процитировала она. – А кто знает-то, встречу или нет? Особенно, если я не кого-то там, а мужа люблю. Подумала я, подумала, да и перестала с ними о муже говорить. Совсем. Моё! Никому не дам обсуждать! Некоторые даже рассорились. До сих пор не общаемся. И ничего, пережила. И про сына ничего не рассказываю. А то, подруги как начнут про своих детей на весь свет вываливать. Мол у того истерики, а тот ночью в туалет не успевает проснуться… Да разве ж можно такие вещи кому-то говорить?

– Воооот! Вы – умница! Так и надо. Семья – крепость. Ваши недостатки – тоже ваше. Нет, про какие-то вопиющие случаи, типа насилия, мы сейчас не говорим, но вот об обычных слабостях или привычках членов семьи рассуждать на весь мир всё-таки не стоит. Бывает так, что люди просто должны кому-то довериться, выговориться, и выбирают таких вот змей. А ваша мама, по-моему, просто заскучала. Да?

– Да… Точно. Именно что скучновато ей стало. Как не поболтать…

– Вот и получилось, что она в свою крепость сама зазвала врага, всё ей выложила, снабдила оружием против себя же, да ещё слабые места в крепостных стенах крестиком пометила, чтобы уж точно не промазала Буба разлюбезная!

– Это да! Всё так и было! – понурилась Ульяна. – Мама любит поговорить, вот и высказывала Бубе всё, что её волновало, или интересовало. А эта зараза уже раздувала реальные события в тысячу раз, дополняла домыслами, посыпала фантазиями, только всегда злобными и мерзкими, какими-то своими «историями из жизни» тоже донельзя гадостными, и получалась такая тошнотворная смесь! Причём, вы правы! Если даже она увидит абсолютно замечательную картину, найдёт, чем её измазать!

– Вооот! А раз идеалом её не пронять, можно показать то, что она жаждет увидеть!

Матильда Романовна хмыкнула, изложила план и, глядя в горящие от восторга глаза соседки, покосилась на Марину Сергеевну. Дело принимало очень и очень правильный оборот!

На следующее утро Буба ехала к Ульяне, предвкушая визит, прекрасный во всех отношениях. Шла по заснеженному парку, не обращая ни малейшего внимания на красоту вокруг, на морозный воздух и осыпанные снегом ветки деревьев. Подобные вещи никогда не занимали её внимания.

– Ну-ну… Сейчас она у