— Как тебе эта?

— Зачем тебе такая большая? — выпалила я, плохо соображая и глядя на огромную двуспальную кровать, с массивным, обтянутым кожей изголовьем и выдвижными RFokToAn ящиками для белья по бокам. На такой пятеро таких как я поместятся.

— Почему мне? Нам! — проурчал, словно котяра. Большой такой, объевшийся сметаны и довольный до одури.

Я посмотрела на него удивленно, поморгала, еще раз посмотрела, ища во его лице хоть намек на шутку.

— В смысле нам?

— В прямом, малыш, в прямом.

* * *

Наверное, все эмоции разом проявились весьма впечатляющим выражением на моем лице, потому что в следующий момент Миша перестал улыбаться и начал хмуриться. Я по обыкновению сделала шаг назад, не задумываясь даже, как это выглядит со стороны. Просто инстинкт самосохранения сработал и подсознание, которое еще помнило, как пугали меня те моменты, когда Багиров находился в непосредственной близости от меня и пугал своим напором и взглядом этим бешеным. Зверь просто, медведь настоящий.

— Я ща не понял, это че такое, ты боишься меня, что ли? — он сделал шаг ко мне. Взгляд злой такой, недовольный.

А я не знала, что ответить. Но пугал он меня однозначно. Вот этими своими переменами в настроении, никогда не знаешь, в какой момент рванет и лучше улизнуть задолго до этого момента. И мне малодушно именно это и захотелось сделать, потому что по виду Миши стало ясно, что вот-вот прогремит взрыв.

Я оглянулась вокруг, не поняла даже, в какой момент консультант успела исчезнуть из поля моего зрения, но прекрасно понимала, что в огромном зале с десятками кроватей, мы с Мишей остались одни. Я снова попятилась, — инстинкт, что тут сказать. Далеко я не ушла, правда, ассортимент магазина помешал. Я внезапно уперлась голенью в царгу и, не удержавшись, вскрикнула, после чего приземлилась прямо на мягкий матрац.

Миша оказался возле меня в считанные секунды, нависая надо мной, а я только подняла на него затравленный взгляд и чего-то всхлипнула.

— Ника, — он присел на корточки, лицо его оказалось на одном уровне с моим, — малышка, ты чего? Да я бы…бля, да я бы никогда, слышишь, я пальцем тебя не тронул.

Мне стало стыдно за свою реакцию, но я ничего не могла с ней поделать. Перепады его настроения меня пугали и настораживали. Вот он спокойный и улыбчивый, а через секунду наружу вырывается зверь и неизвестно, как хорошо он этого зверя контролировал.

— Маленькая моя, — он осторожно дотронулся до моей щеки, провел большим пальцем по скуле, вызывая приятную дрожь, пронесшуюся по всему телу. — Я оформлю заказ и поедем домой, ладно?

— Нет, — нашла в себе силы ответить. Я не могла так быстро. Куда домой? У меня свой дом был. — Я домой хочу, к себе.

Миша вздохнул, шумно втягивая воздух и явно с трудом себя контролируя.

— Ну к тебя, так к тебе, — он выдал это настолько легко и неожиданно, что я открыла рот от удивления и почти уронила челюсть. — У меня все равно нормальной кровати нет, заколебался спать на матраце.

Я только моргала ошарашенно и рот открывала, беззвучно. А Багиров как ни в чем не бывало встал и взяв меня за руку повел за собой. Ему потребовалось минут пятнадцать, чтобы оформить заказ, договориться о доставке и сборке, а я все это время стояла рядом, потому что руку мою он так и не отпустил. И также держа за руку повел к машине.

— Миш, — ко мне вернулась речь, когда машина выезжала с парковки, — ну что ты удумал, ну какой ко мне. У меня там не убрано и вообще… — я запнулась, боясь себе признаться в том, что страшит меня отнюдь не беспорядок, которого не было, и не страх остаться наедине с Багировым. Мне просто не хотелось, чтобы он видел, как я живу, почему-то было стыдно. После его шикарной квартиры в центре, наша с бабушкой квартирка в хрущевке на отшибе казалась чуланом. А Миша явно привык к роскоши.

— Не говори глупости, Ник, — он отмахнулся только, а я так и не смогла больше ничего сказать.

По пути мы зарулили в магазин, хоть я и уверяла, что у меня есть все необходимое, он все равно накупил кучу еды. И, может, другая порадовалась бы щедрости парня, а мне в очередной раз стало стыдно.

— Проходи, — выдавила из себя, войдя в прихожую. Для Багирова она была маловата, он занял половину пространства, а мне вспомнилось, как Саша его отсюда выставил, Багиров ничего толком не успел разглядеть в тот день, теперь рассматривал внимательно мое жилье. Во всей красе перед ним предстали выцветшие обои, старая мебель, возраста моей бабушки, наверное, скрипящий пол под ногами. Нет, у нас было вполне уютно и всегда очень чисто, но бедность всегда бросается в глаза, если прежде ты жил в других условиях. Миша, казалось, забыл обо мне, о продуктах, что так и не донес до кухни.

— Не так ты себе представлял мое жилище, да? Я же говорила, тебе не обязательно оставаться, я понимаю… — я опустила взгляд, обняла себя за плечи, губы задрожали, а на глаза снова навернулись слезы. Ну что за плакса, когда ты такой стала, Ника? Я ругала себя за собственную глупость и даже не поняла, когда Миша успел заключить меня в объятия. Одной рукой он прижимал меня к себе, а другой взял за подбородок и заставил запрокинуть голову.

— Дурочка, — он улыбнулся, — я не собираюсь никуда уходить, и тебе нечего стыдиться, — произнес, словно прочитав мои мысли.

— Я подумала…

— Неправильно подумала, а сейчас я хочу есть, поэтому разгоняй своих тараканов и пошли готовить ужин.

Я только улыбнулась робко, когда Миша подхватил пакет с продуктами и пошел на кухню. Казалось, его действительно не напрягали условия, он вел себя расслабленно, по-хозяйски даже. Быстро отыскав все необходимое, он за считанные минуты почистил и нарезал картошку, также быстро управился с мясом и закинув все в мультиварку, которую я так кстати приобрела по огромной скидке два месяца назад. Мне же доверили только нарезать салат, и то, потому что настояла. Миша только на руки мои взглянул и головой покачал. Запястье, к счастью, пострадало не сильно и боли уже практически не было, только царапины на ладонях.

— Я думала богатым мальчикам готовят домработниц. Ты так ловко управился.

— Совсем меня пропащим считаешь, да? — он усмехнулся.

— Нет, — я тут же спохватилось, — нет что ты, просто…

— Да ладно, Ник, расслабься. Я не родился с золотой ложкой во рту, скорее наоборот. Мне было четыре, когда умерла моя мама, меня поместили в детдом, я малой был, но до сих пор помню, как плакал по ночам и звал маму с сестрой. А потом Настя вышла замуж и все-таки сумела отбить меня у органов опеки, а Руслан — ее муж, стал мне отцом. Настоящим. Но спуску не давал, и пи…леща в общем я от него хорошего получал, за дело, конечно. Так что рос я совершенно не разбалованным, хоть и не отказывали мне ни в чем. А готовить я в армии научился, так что с голоду точно не помру.

— Ого, — я больше ничего не смогла сказать.

Я считала его баловнем судьбы, а оказалось, что совершенно ничего о нем не знала.